– А, ну да, – оглянулся на уплотнившийся вокруг туман дедок, – условие простое, как яйца кота. Ты должен изменить ход истории, Ермаков.
– В смысле? – не понял я, – а можно поконкретнее?
– Ну ты же учитель истории, Ермаков, – сказал дедок, – вспомни школьный материал и действуй.
– Я вообще-то учитель химии, – возразил я.
– Странно, – нахмурился дедок, – у меня здесь отмечено, что истории. Врёшь, небось?
– Историю я немного во второй четверти в девятом «А» и десятом «В» заменял, когда Инна Викторовна болела, – сказал я, – но это так…
– Вот видишь, – обрадовался дедок, – что-то же знать, значит, должен. Про Ассирийское и Вавилонское царства слышал же?
Я неуверенно кивнул.
– Вся остальная история человечества во многом на них схожа. Запомнил? Вот и действуй. Спасешь семь леодров с осьмушкой душ человечьих и условия сделки будут выполнены.
– Да вы с ума сошли! – возмутился я, хоть и не представлял, сколько это в перерасчёте на нашу метрическую систему, но в любом случае, спасать души не входило в мои планы, да и не умел я. – Как вы себе это представляете?!
– Я вообще не представляю, как это возможно, даже теоретически, – заржал вредный дедок, – но ты сам себе этот путь выбрал, Ермаков. Сам! Вот и займись теперь. А не выполнишь – твоя душа отправится туда, куда лучше не надо. На утилизацию!
Он хлопнул в ладоши и, подняв голову вверх, крикнул:
– Сделка! Первый пошёл!
Вдалеке что-то опять бабахнуло, аж стены задрожали. Меня начало быстро всасывать куда-то вниз.
– Постойте! – закричал я, – а подарок?
– Какой ещё подарок, Ермаков? – изумился дедок, – радуйся, что хоть жить будешь. Вот тебе и весь подарок. Хотя ну её нахрен, такую жизнь. Что ж ты, дурень, не выбрал Прокофьева?
– Если есть условие – должен быть подарок! – упрямо продолжил гнуть свою линию я. – Тем более, что условие настолько сложное!
– Ай, ладно, уговорил, шельмец, будет тебе подарок, – вредно хихикнул дедок. – Только потом не жалуйся!
– Так что за подарок? – потребовал я, чувствуя, что засасывает всё больше и больше.
– Ты сможешь видеть… – важно начал изрекать дедок, но тут меня окончательно засосало куда-то в трубу, и я так и не услышал, что я там смогу увидеть.
Очнулся в дыму в каком-то сарае.
– Ты почему мне не отвечаешь, ипиегомать? – орал тем временем надо мной глюк.
Оказывается, пока я предавался воспоминаниям, этот чёртов глюк что-то мне говорил, но вот что – не знаю.