«Всё в порядке. Напился и рано уснул,» – написал и отправил.
Потом позвонил отцу.
– Ты куда запропастился? – вместо приветствия накинулся Виктор Сергеевич. – Тебя мать вчера обыскалась.
– Я уже ей ответил, всё нормально. Слушай, помнишь, тебе родственники звонили и просили с насосом помочь? Ты же им ещё его не купил?
– Нет, и не собираюсь я ничего покупать. Вернусь – денег отправлю и всё. А что?
– Давай я куплю, что им нужно, и отвезу.
– Тебе-то это зачем? Туда ехать весь день… – отец вдруг резко замолчал, а когда снова заговорил, в голосе слышалось усталое раздражение. – Дед тебя уговорил, да? Я этому старому маразматику много раз повторял, чтобы он даже не думал к тебе со своими сказками приставать. Он мне все мозги своими бреднями продолбал, теперь и до тебя добрался. Выброси из головы, у тебя своих дел хватает.
– Пап.
– Выброси, – не терпящим возражения тоном отрезал отец. – Вон вчера какой-то выродок про тебя статью выкатил. Мать чего переполошилась, думаешь? Ничего, я им позвоню.
– Не надо никому звонить. Чем меньше реакции, тем быстрее затихнут. Пришли мне номер, кто с тобой из родственников общался. Я куплю и отвезу.
– Займись делом. Вот ты сам сказал, что не надо реагировать. Так и напиши что-нибудь, это будет лучше всяких разговоров.
Казимир и сам знал, что может стать лучшим опровержением всколыхнувшихся слухов. Другое дело, где его взять – как из нутра выскрести это опровержение? Незаметно сам для себя он разозлился. В разговорах с отцом так бывало слишком часто.
– Послушай, я не собираюсь ничего никому доказывать. Просто хочу немного развеяться.
Честнее было сказать, что он заколебался поддерживать иллюзию жизни и хотел бы, чтобы его не трогали. Но они с отцом говорили на разных языках, и Казимир старался оперировать привычными для него понятиями.
– Ну так и поезжай в нормальное место. Ты то вдохновение ищешь, то собираешься чёрт знает куда. В той глухомани ты точно ничего не найдёшь.
Казимир тяжело вздохнул. Упрямство у них наследственная черта по мужской линии. Даже смертельная болезнь по родне матери была более избирательной и скакала через поколение, а баранье упрямство оставалось всем.
– Пап, давай я сам буду решать, куда ехать, что мне делать, и когда умирать, ладно? – последние слова вырвались неосознанно. – Пришли номер телефона.