Правильно также, что философия должна называться познанием истины. Ведь цель теоретического знания – истина, а практического – действие (ведь даже если они рассматривают, как обстоят дела, практические люди изучают не вечное, а то, что относительно и находится в настоящем). Итак, мы не знаем истины без ее причины; а вещь обладает качеством в большей степени, чем другие вещи, если в силу этого подобное качество присуще и другим вещам (например, огонь – самая горячая из вещей, ибо он является причиной жара всех других вещей); поэтому то, что вызывает истинность производных истин, является наиболее истинным. Поэтому принципы вечных вещей должны быть всегда наиболее истинными (ведь они не просто иногда истинны, и нет никакой причины их бытия, но они сами являются причиной бытия других вещей), так что, как каждая вещь является таковой в отношении бытия, так она является таковой и в отношении истины.
Обсуждается концепция причинности и утверждается, что не может быть бесконечного ряда причин и следствий. Аристотель подчеркивает, что каждая вещь должна иметь первопричину, и что конечные причины не могут продолжаться бесконечно. Приводятся примеры, чтобы показать, что каждая причина должна иметь предшествующую, и в конечном итоге необходимо прийти к первому принципу, который является основой всех последующих причин.
***
Но очевидно, что существует первый принцип, а причины вещей не являются ни бесконечным рядом, ни бесконечно разнообразными по виду. Ведь ни одна вещь не может происходить из другой, как из материи, ad infinitum (например, плоть из земли, земля из воздуха, воздух из огня и так далее без остановки), ни источники движения не могут образовывать бесконечный ряд (например, на человека действует воздух, на воздух – солнце, на солнце – страх и так далее без предела). Точно так же и конечные причины не могут продолжаться ad infinitum, – ходьба ради здоровья, это ради счастья, счастье ради чего-то другого, и так одна вещь всегда ради другой. И с сущностью дело обстоит аналогично. Ибо в случае промежуточных сущностей, у которых есть последний термин и предшествующий ему термин, предшествующий термин должен быть причиной последующих. Ибо если бы мы должны были сказать, какой из трех терминов является причиной, мы должны были бы сказать первый; конечно, не последний, ибо последний термин не является причиной ни одного; и даже не промежуточный, ибо он является причиной только одного. (Безразлично, один промежуточный или несколько, и неважно, бесконечны они или конечны по числу). Но в бесконечных сериях и вообще в бесконечном все части, вплоть до нынешней, одинаково промежуточны; так что если нет первого, то нет и причины.