Я уже любила эту мансарду и с волнением представляла, как под окном поставлю стол для шитья, а в нише – полки для тканей, булавок и разных принадлежностей. В отличие от захламленной маминой квартирки, где я старалась ничего не передвигать, боясь, что из какой-нибудь древней футбольной бутсы выскочит крыса, это пространство ничем не напоминало привычный чердак, куда как попало сваливают ненужные вещи. Здесь было много света, а коробки стояли аккуратными рядами и были надписаны красной ручкой: «Бриджи/шлемы для верховой езды», «Малые веса/эспандеры», «Кассеты A – Й». Мне стало немного не по себе при виде этих крупных, четко прописанных букв. Такой уверенный командирский почерк мог быть у нападающей в нетболе или центровой в женском хоккее. Интересно, эти коробки с самого начала стояли здесь или Кейтлин начала сортировать вещи, поняв, что умирает, и намереваясь избавить домашних от хлопот?
Хотелось думать, что, начнись для меня обратный отсчет, я нашла бы более важные дела, чем раскладывать компакт-диски в алфавитном порядке. А может, теряя контроль над здоровьем, Кейтлин обретала хоть крупицу утешения и уверенности перед лицом великой неизвестности, точно зная, что «Абба» стоит рядом с «Аэросмитом».
Мне было трудно представить, каково это – знать, что жить тебе осталось всего ничего. Но сама я хотела бы провести свои последние месяцы, прыгая с парашютом, гуляя по Великой Китайской стене или ныряя к Большому Барьерному рифу, пусть даже в настоящий момент, когда я надеялась, что впереди у меня еще лет пятьдесят, эти занятия меня не привлекали. Увы, меня терзали удручающие подозрения, что последние свои недели я, скорее всего, проведу, избавляясь от старых замызганных футболок, посеревшего нижнего белья и дырявых носков, дабы не остаться в памяти близких обладательницей мешковатых трусов и растянутых лифчиков. Кроме того, наверняка придется перелистать фотоальбомы и убрать сомнительные снимки, которые могут испортить впечатление обо мне, тогда как защититься и объяснить, что на самом деле все не так плохо, я уже не смогу. Да и Сэму явно не стоит натыкаться на фотографии, где я в обнимку с бутылкой текилы выпадаю из кресла, а к щеке у меня прилипла макаронина, или танцую с надувным пенисом, или целуюсь с одним из длинной череды бездельников, ничем не лучших, чем его отец, хоть и менее веснушчатых.