Настойчивый звонок в дверь оторвал меня от теста – я задумала пирогов напечь к приходу дочери с зятем. Наскоро вытерев руки, я открыла – на пороге стоял сотрудник полиции и с ним еще один, в штатском.
– Пройдите с нами, – сказал полицейский. – Будете понятой.
Я ахнула и двинулась за ними, как сомнамбула, ничего не спросив и не отказавшись. Пришли мы в квартиру Люси Селезневой, что рядом с моей. Там уже толпился народ, а сама Люся лежала посреди гостиной в неестественной позе мертвого человека. Я отвернулась, успев заметить кровь. А вокруг что-то измеряли, снимали, записывали…
Я, как в тумане, где-то расписалась вместе с еще одним соседом по лестничной клетке, которого тоже взяли в понятые, ответила на вопросы следователя, не видела ли я чего или не слышала, об образе жизни покойной, и меня отпустили. Я им ничем не помогла: что я могла знать о ней? Мы не были подругами. Надо же, молоденькая, красивая, веселая, легкая, как облачко, Люся – и мертва. Ножевое ранение со смертельным исходом.
…Следствие шло уже месяц, соседей периодически опрашивали, вызывали в милицию. Но никто толком ничего не знал и, естественно, не вспомнил ничего нового. Что нам о ней известно? Люся жила одна, по-видимому, где-то работала или училась, потому что мы с ней каждое утро встречались в лифте, вечером возвращалась. Иногда по праздникам у нее были гости – играла музыка, шумели голоса. Кто-то к ней приходил – друзья ли, сослуживцы, поклонники – нам это было неизвестно.
Однажды утром я выгуливала своего добермана Мотьку и встретила участкового Петровича. Мы с ним часто разговаривали на собачьи темы – у него тоже доберман. Петрович был очень важным, намекал, что в курсе производимого следствия, и все ждал, когда же я начну расспрашивать. Я и начала, чтобы не разочаровывать старого приятеля, да и любопытство мое никто не отменял.
– Ну колись уже, Петрович!
– Ты знаешь, я не могу нарушить тайну следствия, – значительно произнес он.
– Да я ж понятой была, а значит лицо посвященное и заинтересованное. Почти участник следствия!
– Но кое-что могу рассказать.
И он с удовольствием принялся излагать все, что знает.
Как оказалось, Люся была студенткой последнего курса гуманитарного университета. Родители, люди небогатые, жили на другом конце Москвы, а эта жилплощадь досталась ей от одинокой тетки, умершей несколько лет тому назад. Следователь опросил студентов из Люсиной группы, все отзывались о ней очень хорошо: училась нормально, иногда пропускала занятия – впрочем, как все, была общительной и отзывчивой, деньги явно водились и, судя по всему – не от родителей. Порой ее встречал какой-то парень на «Ниве». Кто он – никто не знал. Во всяком случае, здесь он не учился, а она о нем не рассказывала. Парня этого не нашли. Вот и все, что знал Петрович.