Всё вокруг завертелось вихрем, стало закручиваться в воронку, девушку куда-то потянуло с бешеной скоростью. Через мгновение, показавшееся ей вечностью, она очутилась в здании вокзала – месте, где душе всегда неспокойно. Люди снуют туда-сюда, каждый озабочен чем-то своим: ожиданием поезда, покупкой билета или поиском места, чтобы присесть. Приходили и уходили поезда. Вокзал пустел и снова наполнялся. Недалеко от билетных касс в неглубокой нише сидели молодые ребята с гитарой и пели: «Не стоит обижаться на судьбу! Она, увы, ни в чём не виновата! И зря не стоит возносить мольбу, за всё придёт со временем расплата». Вокруг как-то разом замелькали яркие юбки, зазвенели серьги и бубны, гортанный голос потребовал позолотить ручку, на которой и без того было изрядно золота. Кому-то тут же предрекали счастливую жизнь и троих детей, а другому пригрозили проклятием, снять которое можно будет за денежку.
– Разочарование не то сокровище, которым ты дорожишь, – промолвила молодая цыганка в зелёной косынке с целой копной блестящих чёрных кудрей и, медленно повернувшись, ушла.
Подошёл очередной поезд, и шумная толпа вынесла Анну на перрон. Она даже не поняла, как очутилась в купе. Колеса поезда заскрежетали и начали выстукивать свой монотонный мотив. В окно ворвался поток свежего воздуха. Но тут дверь в купе с шумом отворилась, и появились довольно странные попутчики.
– Ну, милочка, куда едем? – обратилась к ней женщина средних лет, высокая, худая, с невыразительными чертами лица и высокой причёской, – меня, кстати, госпожа Обесценяна зовут, – на поводке она держала не то собаку, не то змея трехголового. Анна даже подумала, уж, не из Чернобыля ли такое чудо привезли, там разные мутанты появились. Но госпожа Обесценяна, ласково поглаживая псину, продолжала:
– Пёсик мой хорошенький, не обидит, не бойся, коли вести себя хорошо будешь. СНУН его кличут. Непростая собачка, учёная! А это сестрица моя названная – госпожа Винзу, – указала на женщину в чёрном платье-балахоне до пят и строгой косынке. Бледное суровое лицо, практически лишённое бровей, плотно сжатые губы вкупе с нарядом делали её похожей на монашку, – ну что чайку выпьем и потолкуем, милая?
Госпожа Обесценяна щелкнула пальцем, и на столике появилось 3 стакана в подстаканниках с чаем, бутерброды, а на полу 3 миски для собаки – с молоком, водой и какой-то похлебкой. Анна сидела, вжавшись в угол и, даже дышать боялась, не то что чай пить или разговаривать. Попутчики тем временем трапезничали и, лукаво поглядывая на Анну, вновь завели разговор. Она хотела было отвернуться к окну, но те объявили, что теперь она их пленница и служить им будет, а выбраться от них никогда не сумеет. Ведь они из самого Королевства Вреднюг прибыли. На возмущённые слова девушки внимания не обратили, просто рассмеялись.