-Эй…, Коарнаух, ты что здесь делаешь, опять коня приглядел? Обратился один из наездников к чёрновомосовому мужику -Нет, просто люблю скачки, ведь они бывают один раз в год, ответил Карнаух.-Так я тебе и поверил, зря не придешь на наши скачки. Поди старая привычка не даёт покоя. Аль жеребца породистого высматриваешь. Ведь трудно тебе верить.-Ты что, я люблю честно покупать и продавать. А от породистого коня кто откажется. О…о...смотри вот эта лошадь. Этому коню нет цены, поверь мне сказал он и не обращая на знакомого внимания с блеском в глазах ,устремился к всаднику. Весь вид его говорил, что конь ему по нраву. И что он не остановится не перед чем, лишь бы потрогать коня и если можно сторговаться. И денег на эту лошадь он не пожалеет. Корнаух стал пробираться к ней, которая не стояла на месте. Прикусив узду лошадь слегка ржала, топчась на месте, показывая ещё молодые зубы. Повернув в его сторону голову, изогнув красивую шею, она приближалась к нему. Карнаух шел к лошади никого не замечал Схватил за стремя и жаром торопливо спросил у хозяина лошади.-Вася, сколько хочешь, а сколько продашь – Я тебе не Вася, а Гриша и не продаётся она. Отпусти узду Карнаух, старт скоро дадут.– Гриня, ты меня знаешь, я на твоего коня глаз положил. Купить хочу, уж больно он мне по нраву – В том то и дело ,что я тебя хорошо знаю; сказал хозяин лошади. Сказал тебе, не продаётся конь, и баста! И ты меня тоже знаешь, и меня, не стращай. Как бы тебе самому плохо не было. За старые грешки, напомню тебе старым методом . И узнаешь как отучают таких как ты! -Ты что шуток не понимаешь? сказал Карнаух и затаённой, и мстительной завистью посмотрел вслед удаляющему всаднику. Карнаух ел и всё удивлялся, почему, когда его поймали на месте преступления, его не били? Двое, здоровенных мужиков, когда выводил из конюшни коня. Того самого, на которого на скачках поло- жил глаз. Его силком скрутили и затащили в дом. Посадили за стол, где посередине лежал поднос с горой мясо, ещё тёплый. Карнаух услышал знакомый голос Гриши. –Ни как в гости к нам заглянул? Вот и хорошо. Сейчас тебя будем потчевать. Если не будешь есть, то придется силком вталкивать. Пришлось, есть мясо, которое было нежное и мягкое. Не знал он что годовалый бычок был зарезан и сваре до его прихода. Возможно, ждали его. И знали по всей округе, если пришёл Карнаух на скачки, то приглянувший конь будет похищен. И сегодня предчувствие Гриши не обмануло. Ели долго, не спеша, тарелка конокрада не пустовало. Ему часто подкладывали жирные куски мяса. От которого сильно хотелось пить. Он не отрываясь смотрел на касушки, что стояли рядом у трёх братьев. Его мучала жажда и любопытство, что с ним дальше будут делать. -Ты Карнаух ешь, ешь, ещё неизвестно когда тебе придется поесть такой свеженины, да так вдоволь. Конокрад с трудом проглатывал уже, казавшийся ему сухое мясо. И пережёвывая долго не мог проглотить. Мелькнула мысль, хотят, что бы обожрался и извела жажда. Да… сейчас бы пиалку чая, хоть один глаток. Хотя бы шурпы, которым отпиваются братья. Но они не замечали или делали вид что Карнаух хочет пить. Они все разом встали как по команде -Вставай Карнаух, пора и честь знать и так засиделись до первых петухов. Его вывели во двор. Светало. Петухи надрывно перекрикивались, оповещая о наступления утра. Карнаух услышал знакомое ржание своего коня. Не успел конокрад осмотреться, как его свалили на постеленную шкуру бычка и закатали до самых ушей Заткнули в рот кляп, шкуру перевязали. Получился как рулон похожий на кокон, только было открыто часть лица. От свежей разделанной шкуры исходил запах. На это он не обращал внимания. Его подняли сильные руки и положили на дно телеги. Которая быстро почти без шума покатила по дороге. Ехали долго. Уже различал спины братьев. Первые лучи солнца, ласкали степь. Телега остановилась, Гриша слез с неё и пошёл, куда то в сторону. Затем возвратился, у телеги исправил по маленькому нужду, сказал. – Нашёл место, куда его надо нести. Оно укрыто от постороних глаз, да и ложбинка есть, думаю не перекатится. Опять двое подхватили шкурный кокон и понесли через кусты и положили аккуратно завёрнутого конокрада на землю. Гриша проверил крепость перевязанных верёвок, сказал.-Вот Карнаух, так тебе будет спокойно, мы не берём грех на душу, только людям сделаем добро. И что бы такие как ты перевелись и не было повадно другим. Так наши деды и прадеды отучали цыган и других конокрадов воровать. Полежи здесь молчком, кричи, не кричи, никто тебя не услышат. Карнаух уже осознал на какую кару он подвергается. Кричать и орать он не в силе, только открывал и закрывал глаза, как бы прося моля смотрел на Гришу. Хорошо смазанная телега бесшумно укатила, оставив ему степную тишину начинающего дня.