Я выдохнула.
– Померещится же такое! – нервно рассмеялась я, всё равно с опаской осматривая улицу под окном. – Надо спать нормально, и не будет ничего мерещиться.
Кот, наконец-то, ушёл. Я закрыла окно, положила стейк на тарелку, но не успела притронуться к нему, как в дверь постучали. Не слишком настойчиво, скорее даже скромно, однако вполне уверенно. Первой меня пронзила мысль, что пришла мама. Неужели, в первый раз она решила извиниться? Я подскочила как ошпаренная, суетясь вытирала руки о кухонное полотенце, и с дрожью во всём теле шла открывать. Перед глазами рисовалась картина, как мама стоит на пороге, глядит на меня сверху вниз и, недовольная происходящим, выдавливает «прости». Чёрт, мама извинялась всего дважды за всю мою жизнь, и каждый раз это получалось именно вот так, но случись это сейчас… Я была бы самым счастливым человеком. Мне не нравится быть с ней в ссоре. Да, я чувствую себя виноватой, хотя прекрасно осознаю, что ничего дурного не сделала.
Не удосужившись посмотреть в глазок, дрожащими пальцами я отодвинула щеколду, дёрнула дверь на себя… Но стучала совсем не мама. Даже близко не она. Сердце упало в пятки, в груди расползался неприятный холод, пустота и обида.
– Эй, – неловко улыбается Терренс, протирая очки от мороси шарфом. – Извини, что без предупреждения, – оправдывается он, – просто увидел тебя в окне и решил зайти, – историк начинает смеяться, а на щеках выступает лёгкий румянец. – Как-то ты просила у меня зарядку, а теперь, вот, я вынужден одолжить твою. Не против?
– Конечно, – отступив назад, раскрытой ладонью я указала на прихожую. – Заходи.
– Спасибо, – кивнул Терренс, переступив порог. – Знаешь, думал, переждать дождь, а он только сильнее стал, – тараторил он, снимая куртку. – Не помешал? Может, у тебя были планы?
– Нет, – помотала я головой. – Никаких планов. Только ужин и наглый соседский кот.
Терренс приподнял голову, о чём-то задумавшись.
– Стейк?
Мясом пропахла вся квартира, пока я его жарила, так что догадался бы о том, что я собиралась есть, даже тупой.
– Ты будешь?
– Почему бы и нет? – согласно кивнул Терренс.
Вот так оба стейка и ушли за один вечер. Потом к ним прибавились пара томатов, четверть листьев салата, немного масла и полбанки маслин, которые я не глядя схватила с полки магазина по пути к кассе. Мясо получилось отменным – мягким, сочным, в меру жирным и с приятным послевкусием дроблёного перца. Правда, каждый кусочек напоминал мне ту ссору с мамой, так что острота и пряность перца затмевалась горечью вины и обиды.