Лентрит задумалась, и вдруг осознала, что несмотря на близкое знакомство с Ионом, ей трудно сказать о нем хоть что-нибудь, что могло бы сойти за правду.
– Судя по всему… – Сказал Сэй, проницательно вглядываясь в девушку. – …что вопросы эти занимают и ваш ум тоже, мис.
– Мне кажется, он и правда стоит внимания… И теперь, когда я знаю его тайну, я чувствую, что мы можем помочь друг другу.
Сэй снова улыбнулся, очень обаятельно и с некоторой долей коварства. Он взялся за книгу.
– А что вы пишете? – Лентрит попыталась заглянуть в книгу, подойдя сбоку, но Сэй прикрыл еë.
– Это пока что просто записи. А потом возможно перерастет в труд длинною в жизнь. Я назову его «Хроники Лирры». – Сэй встал в картинную позу, словно произнес величайшее откровение.
– Лирра… где-то я уже это слышала.
– Так, мис, ученые назвали звездный шар, на котором мы все и живем.
– «Иону бы это понравилось.» – подумала Лентрит. – Но в мире столько летописцев, уверена у вас будет дичайшая конкуренция.
Сэй посмотрел на неё так, будто принял вызов и все для себя решил ещё очень давно. – Это так. Но пусть хоть кто-нибудь из них отдаст этому делу столько же, сколько и я. Я верю, мой труд однажды прочтут даже боги.
Лентрит не знала, восхищаться фантастическим амбициям писателя или смеяться над ним .так что решила просто его поддержать. – Что ж, я буду за вас болеть, мсье Сэй.
Уолден поднялся из трюма, встретившись на палубе с Ореном.
– Ну как там дела? – Спросил боцман. – Что за фрукт этот адмирал?
– Даже не знаю.
– Да с виду молокос какой-то! – Сказал счетовод Салливан, он слонялся по палубе из стороны в сторону. Все трое расположились у стоящих возле мачты бочек и связок с канатами.
– Нынче трудно понять, кто из себя что представляет на самом деле. – Проговорил доктор Орен. – Да и слухи невесть откуда не берутся.
Уолден оттер пот со лба, взглянул на стоящих на страже солдат в красных рубашках. – Надеюсь нам не придется проверять эти слухи на достоверность.
Около часа из капитанской каюты Сирены, которая служила больше местом собраний, никто не выходил. Салливан несколько раз пытался заговорить с солдатами Сарена, но ничего из этого не получилось. Они были спокойны и почти ни на кого не реагировали. Жара стояла хоть и не сказать, что невыносимая, но все же находиться на палубе было тяжко. Матросы нервничали, но продолжали работу. Пассажиры тоже были в растерянности, хотя и старались сохранять оптимизм, ожидая, что же ждет их всех дальше.