Я точно знала: лес – это живое, теплое, доброе. Деревья – великаны, которые связаны между собой корнями, с руками-ветвями и ногами-стволами. Если обнять ствол и прислониться ухом, слышно, как поднимаются из глубины земли живые волны. Одна, другая, третья. Хочется раскачиваться вместе с ними и кружиться, кружиться…
Домой я возвращалась, уже сидя на плечах у папы: очень устала. Совершенно счастливая, но только с некоторым сожалением, что не оправдала чьих-то надежд. Мне подарили корзинку, а я не нашла ни одного гриба… На ее дне лежало несколько сорванных синеньких цветочка. К моменту возвращения они уже совсем повяли.
В ближайшую зиму для корзинки нашлось еще одно применение: она стала частью моего новогоднего костюма. Мама решила, что раз уж она есть, то к ней непременно нужно сшить костюм Красной Шапочки. На мне была пышная юбочка с фартуком и какая—то кофточка, а с красной шапкой как-то не задалось. То ли она не держалась на голове, то ли ее вообще решили не надевать. Поэтому одна девочка, которая, видимо, не была хорошо знакома с творчеством Шарля Перро, меня спросила:
– Ты кто?
– Я – Красная Шапочка. Видишь – корзинка?! – Гордо ответила я.
К слову сказать, пирожков для бабушки туда никто не положил, что было прямым нарушением сценического действия. К тому же выяснилось, что водить хороводы вокруг елки с корзинкой в руках ужасно неудобно.
К новогодним утренникам у меня было двойственное отношение. С одной стороны, мне нравилась вся эта предновогодняя суета с ожиданием праздника. С другой, – в самом празднике с хороводами и сказкой перед елкой чувствовалось что-то ненастоящее, обманчивое. Ненастоящими были Дед Мороз и Снегурочка, их слова. Ненастоящими – все эти Зайчики, Снежинки, Шахматные короли и другие «чудики». И еще с нами, детьми, на этих утренниках обращались как с малоразумными существами. Мне так казалось.
Зимнее чудо
Мне снится сон, как будто за мной кто-то гонится, и в самый последний момент я ускользаю: оказывается, я умею летать. Нужно только собрать все силы и хорошо оттолкнуться от земли. Я пролетаю над крышами, вижу людей, и мне хочется им крикнуть, чтобы они посмотрели на меня. Все смотрят только вниз. Я хочу обратно на землю, начинаю просыпаться и вдруг сквозь полусон ощущаю знакомый, очень приятный запах.