Я этого не хочу.
Я не хочу потерять ту себя, которую однажды ты полюбил. Ту, ради которой стал вечным скитальцем. Я не могу предать тебя, ведь ты где-то, так же как и я, бродишь среди жителей чужого для тебя мира с неизвестными порядками, множеством законов и правил, где ты совершенно опустошён и так же сильно одинок. Так же, как и я.
Я чувствую тебя.
Твою боль.
Твою растерянность.
Твою безнадёжность.
Я чувствую всё, что присуще тебе.
Смею предположить, что и ты ощущаешь все мои эмоции…
Мы связаны…
Но почему тогда при таком единении душ мы до сих пор не нашли друг друга? Как мы могли так долго ходить одними дорогами, но сворачивать в противоположном направлении, будучи в шаге друг от друга? Это странно.
Я представляю нашу встречу до мелочей. Каждое слово, что будет сказано в порыве страсти, когда мы будем задыхаться от возможности ощущать запах любимого тела. Да. Я давно уже придумала, что скажу и что услышу в ответ. В моей голове множество вариантов развития событий, но все они сводятся к одному финалу – ты крепко обнимаешь и прижимаешь к себе, не позволяя никакому расстоянию остаться между нами. Ты принимаешь меня такой, какая я есть, а я, в свою очередь, принимаю тебя таким, как есть ты.
Не обращая внимания на холодный ветер за окном, я одеваюсь в невесомые одежды, позволяя телу чувствовать свободу и лёгкость. Мои волосы давно не поддавались обработке хоть какими-то средствами, и потому они легко развеваются по ветру, путаясь и превращаясь в бесформенные катышки. Я устала от скитаний и совершенно перестала уделять внимание и время заботе о коже и волосах. Да и одежда давно перестала быть модной, ведь в каждом из миров свои порядки и гораздо проще оставаться невидимой. Легче всего это сделать в бесформенных балахонах с капюшоном, скрывающих тебя от посторонних глаз с ног до головы.
Я не хочу, чтобы меня кто-то запоминал, чтобы кто-то помнил моё лицо. Чтобы хоть кто-то уловил мой запах. Всё это принадлежит тебе одному, и никто не имеет права претендовать и посягать на твою собственность.
Захлопнув дверь арендованной комнаты, я спускаюсь в таверну. Старая деревянная лестница скрипит даже от моего незначительного веса. Иду не торопясь, уже ощущая запах эля и грязных мужланов, всецело поглощённых похотью и алкогольным разгулом.