В эту пару дней он избегал Тан Цзэмина как мог, стараясь ничем не показывать своего нежелания находиться рядом.
«Мне все равно, мне все равно, мне все равно…»
Лю Синь повторял это раз за разом: когда Тан Цзэмин подавал ему воду, еду, усердно подметал полы, старался готовить и каждый раз поднимал свои доверчиво распахнутые синие глаза, глядя на него снизу вверх, словно ища одобрения.
Оттого Лю Синь старался и вовсе не смотреть на него, потому что от взгляда грустных больших глаз у него клокотало в горле, а иногда вовсе подступали слезы. Сжимая кулаки под широкими рукавами, он чувствовал, как в такие моменты руки сами тянутся погладить мальчика по голове.
«Мне все равно! Я просто должен больше работать, чтобы убраться отсюда! Мне нет дела ни до этого ребенка, ни до кого бы то ни было еще!»
Лю Синь продолжал убеждать себя изо всех сил, в душе понимая, что начнет колебаться, стоило ему бросить взгляд на тихо сидящего рядом мальчика.
– Айщ! – воскликнул он, запутавшись в прутьях и своих мыслях.
– Можно помочь? – спросил Тан Цзэмин, вновь подняв на Лю Синя глаза и осторожно накрывая его ладонь своей.
Жалостливый по своей природе, Лю Синь не мог заставить себя оттолкнуть мальчика. В конце концов, в чем тот был повинен, чтобы заслужить такое скотское отношение?
Этот мальчик ничего не сделал.
Пока.
А сделает ли?
Лю Синь медленно перевел внимательный взгляд на Тан Цзэмина. Рой мыслей кружился в его голове. Растерянный, он ухватился за ту, что открывала единственную возможность избежать горьких последствий не только для него – для всего мира: если он заберет Тан Цзэмина подальше отсюда и вырастит сам, то мальчик не станет тем, кто разрушит весь мир. Если он позволит Тан Цзэмину прожить спокойную жизнь без вмешательства заклинателей и наставников, то все может измениться. В конце концов, ребенок не виноват, что с ним и его семьей поступили так жестоко. Да и стоит ли сходить с ума в своем желании мстить врагам до такой степени, чтобы уничтожать весь свет?
Глаза Лю Синя прояснились, и впервые за два дня он честно и открыто улыбнулся Тан Цзэмину:
– Можно.
Последующие дни пролетели за кропотливой работой. Лю Синь оказался способным учителем, а главное – у него появился не менее способный ученик. Вспоминая технику плетения корзин, которой его обучил старик Мо, Лю Синь терпеливо объяснял все Тан Цзэмину, который буквально схватывал на лету.