– Простите, милая, что так вышло, – заискивающе начала женщина. – Он не сильно побеспокоил вас?
– Нет… – забормотала послушница, – мне… мне помогли, – она подумала, что не стоит кивать в сторону своего спасителя, хотя его наверняка видел весь трактир. – Всё хорошо. Я готова идти к себе, вы можете сказать…
– Да, я скажу, но… – перебила её трактирщица, – я, простите… я хочу попросить кое-что, я ведь не ошибаюсь, что… – женщина кивнула на горловину платья, заставив девушку неосознанно прикрыть крестострел рукой, закивав головой. – Значит, вы обучены исцелению?..
– Да, я… да, но, – зашептала та испуганно.
– Пожалуйста, госпожа, – обратилась трактирщица к девушке явно не по чину, но с такой мольбой в голосе, что на её глазах выступили слёзы, – моя младшая дочка, она… Пожалуйста, я сама знаю целебные травы, но мои настои не помогают, пожалуйста…
– Хорошо, хорошо, тише, – забормотала девушка, настороженно осматриваясь. Но в трактире было шумно, и сцена не привлекла особого внимания. Она поднялась, выходя из-за стола. – Ведите.
Уходя след за трактирщицей, послушница обернулась к своему спасителю, выхватила взгляд и пожала плечами, мол, ничего не могу поделать. И это даже не было ложью. Она торопилась за женщиной, которая уводила её в неприметную дверь, что вела не в кухню, а в жилые комнаты. Здесь было тише, чем в зале трактира, воздух был тяжелым и пропитанным запахом целебных трав. Девушка потянула носом, определяя настои и растения.
– Бузина? – пробормотала она, – какая хворь у дочери?
– Не знаю, – качнула головой женщина, – температура держится четвёртый день, рвёт, плохо дышит, почти не пьёт. Сюда, пожалуйста.
Послушница вошла в комнатку, отгороженную не дверью, но плотной тканью. В комнатке стояло несколько тусклых свечей, создающих полумрак, в котором угадывалась низкая грубо сколоченная кровать, на которой виднелся закрытый одеялом ребёнок. Присутствие болезни ощущалось кожей, девушка морщилась, опускаясь на колени перед малышкой лет трёх на вид.
– Как её зовут?
– Тенни, госпожа.
– Я не госпожа, – нахмурилась девушка, а затем обратилась к девчушке. – Тенни, здравствуй…
Та заворочалась, просыпаясь, повернулась на голос, распахнула болезненно блестящие глаза. Послушница пощупала кончиками пальцев лоб, на который налипли светло-рыжие прядки волосы, чувствуя, как горяча кожа малышки. Её учили лечить разные болезни, и сейчас она чувствовала, что может помочь Тенни. Ей не нужно даже разбираться, что это за хворь, потому что это не особо важно. Дело к весне, дети часто болеют. И если не вмешаться, то эта девочка станет одной из тех, кто не переживает очередную зиму.