Круг молчал. Шахар тоже молчал, виновато опустив голову.
– Вам некому больше давать в долг? – перешел на шепот Джалил. – В Акмолинске никого другого не осталось? Что молчите? И не бегайте больше ко мне… Если кто своим дает – не буду решать. Сами разбирайтесь!
– А кому давать? – Шахар наконец поднял голову и, сложив руки на груди, осторожно наклонился в сторону Джалила. – Казанлы с мишарями к нам не ходят, им касимовские помогают, и наоборот, башкорты не торгуют, а если нужда, то терпят. Кипчакам и аргынам опасно, могут не вернуть… – Шахар чуть слышно прошептал: – Чуть что – угрозы сразу! Со степи беспокоятся, в гости заезжают! Никто не хочет связываться.
Шахар повернулся в сторону круга.
Все замахали головами. Подтвердили.
– Так с кем работать? – задал вопрос Шахар. – Не с кем, выходит.
Джалил улыбнулся, кряхтя, вроде как по-отечески погрозил всем пальцем. Затем положил правую руку на плечо Шахара и развернул его в сторону Купеческого квартала, остановив как раз напротив громадного белокаменного собора. Не дожидаясь ответа, Джалил вновь повернул Шахара, но уже в сторону Казачьего стана, и опять перед глазами высокого сарта возникли купола, на этот раз чуть поменьше, монастырские.
– Их вам мало? – перестав улыбаться, спросил Джалил. – В этом году мокшей да эрзя под сто обозов пришли. С Вологды да Костромы народ появился. С кем-то познакомились? К то-то слышал про вас? Или и за них кто беспокоится? А?
В этот момент прозвучал второй азан, и сарты, быстро закивав в знак понимания, стали рассовывать свои бумаги по карманам широких халатов.
Через центральную арку с открытыми коваными воротами двор мечети заполнялся народом. Прошли быстрым, суетливым шагом, боясь опоздать, мишари. В черных длиннополых кафтанах из пестряди и в широких штанах – ыштанах, они самые первые зашли в мечеть, рассаживаясь поближе к михрабу[10]. За мишарями в зале мечети расположились башкорты, аккуратно подминая расписанные, праздничные еляны[11], надетые поверх двух, а то и трех халатов. За башкортами небольшой группой, в простроченных ватных чапанах, разместились уйгуры, они держались общим гуртом, не делясь на восточных и южных. Аргыны[12] зашли вместе с купцом Байщегулом, разбавляя входящих вместе с ними пестрых сартов однотонным синим цветом своих чапанов. Последними обувь перед мечетью снимали казанлы с касимовскими. Одеты были они одинаково – в легкие просторные джиляны. Только у первых джилян был без шалевых воротников.