Не далеко от переката, влево, уходила протока. По краю этой протоки шло старое, высохшее русло, напоминающее не большой овраг с крутыми берегами и каменистым дном. В конце этой старицы был залом из сухих веток и корней деревьев. Возле этого залома мы и решили сделать своё, временное убежище. С начала, нарубили с тальника толстые рогатины и вбили их, между камней, в два ряда, с расстоянием между рядами в человеческий рост. Потом срубили жерди и закрепили их на рогатинах. Чтобы как-то выровнять, получившиеся нары, накидали поперёк тонких веток и сверху накрыли толстым слоем сухой травы. На траву разложили пустые рюкзаки, запасную одежду и уже поверх неё раскатали спальные мешки. Получилось вполне удобно и просторно для нормального сна. После того, как спальное место было готово, занялись крышей. На крутых берегах густо рос тальник. Рубить мы его не стали, а просто загибали дугой над нарами, с той и с другой стороны, и макушки связывали верёвкой. На получившуюся крышу натянули плёнку, которой хватило не только наверх, но и на заднюю стенку. Одна сторона осталась открытой со стороны залома, возле которого мы развели костёр и этот залом послужил в качестве отбойника тепла. Уже давно село солнце за сопки, небо постепенно загоралось яркими звёздочками. А мы всё ещё, при свете костра и фонариков, обустраивали своё жилище. Когда закончили, подкинули в костёр толстые чурки, поужинали, залезли в спальники и уснули. За долгую ночь, пришлось пару раз вставать и подкидывать дрова в костёр. Сушняк давал хороший жар, но быстро прогорал и как только огонь гас, мы начинали замерзать.
Вот наконец-то и утро. Умылись ледяной водой, вскипятили на костре чай, разогрели еду и сели завтракать. Рыбацкий азарт разжигал в груди неуёмную дрожь, которая мощным магнитом тянула к ямам и перекатам. Быстро покончив с завтраком, мы взяли удочки и каны, натянули болотные сапоги и вышли к реке.
Невозможно передать свои чувства: морозный воздух, запах увядших трав и журчащая вода, которая, как казалось, сбавила свой темп, стала густой и ленивой, готовясь к долгому зимнему сну. Всё это освещалось восходящим солнцем, которое своими лучами ласкало и подогревало и так горячую рыбацкую страсть. Великий Горюн (Горин), воспетый знаменитыми писателями, заманчиво шумел перекатами и предлагал сыграть с ним в азартную игру – рыбалку.