В узком туалетном помещении колледжа, который всегда был зашумленным шумом воды и звуками флуоресцентного света, молодой парень, изнемогая от ломки, поддался соблазну принять очередную дозу. Подойдя к углу, он вынул белый порошок, высыпав содержимое на стол, Ноа проворным движением сгреб их в маленькую дорожку. Использовав свернутую банкноту, он вдохнул всю дорожку. Получив небольшую, но прекрасную эйфорию, парень сел на холодный кафель, опустив голову в руки немного резво качаясь от полученной эйфории и прилива энергии. Его лицо выражало на тот момент, глубокое горе, которое хорошо читалось в его глазах, которые он спрятал в руках. Любой, кто зашёл бы сюда, даже не видя его лица, подумал бы: "он переживает что-то очень серьезное, то что заставило его искать уединения в этом месте.
Внезапно дверь туалета открылась, и в комнату вошел декан колледжа. Его взгляд попал прямо на молодого парня, сидящего в углу. Декан заметил, что парень выглядел странно и нетипично для горя, которое коснулось всего колледжа. Подойдя поближе к студенту, старший заметил, что парень держал в руке пустую упаковку наркотического вещества.
***
Увидев изменения в лице студента, декан опешил, опустившись на своё кресло и более мягко добавил:
–Ноа, я прекрасно понимаю, что её смерть тебя коснулась больше всего, но это не отменяет факта, что жизнь продолжается. Посмотри вокруг, птички поют, солнце светит и люди продолжают жить – парень вновь захотел возразить, но декан продолжал:
–И ты продолжай. Бетти Кларк не первая твоя подруга, а также соседка по комнате и далеко не последняя-подытожил тот. Профессор говорил весьма спокойно, будто говорит не о трагично погибшей девушке, а о очередной исключённой за паршивую посещаемость студентке. Ноа переполняли самые различные эмоции. Начиная от ярости, которая пришла к нему, вовсе не от его отчисления, а от не понимая, почему о Бетти, о его милой, о его славной Бетти, о её ужасно страшной смерти, о её странной смерти, после её страданий при жизни, декан говорит так спокойно и бесчувственно и заканчивая невыносимой болью, которая плавно переходила в чертовски сильное желание расплакаться, разрушая абсолютно все тошнотворные стереотипы о должном поведении и выдержке мужчины.
–К тому же-уже никак не мог угомониться собеседник-она сама виновата во всём, что случалось в её жизни и в гибели своей, виновата, лишь она и никто больше-расслабленно растягивал слова руководитель кафедры, параллельно что-то на поверхности своего рабочего стола.