– Но странные обстоятельства болезни и быстрой смерти! В газетах пишут, что его в гробнице укусило спавшее там несколько тысяч лет какое-то ядовитое насекомое.
– Обычная утка газетчиков, – снова презрительно пожала плечами мадмуазель Саад, – все знают, что насекомые не живут по несколько тысяч лет. Я сама бывала в Луксоре и, насколько я знаю, там вообще нет никаких особенно ядовитых насекомых.
– Может быть, обычный малярийный комар? – наудачу кинул реплику Грегсон.
– В тех местах, как я помню, нет даже малярийных комаров. Кроме того, от малярии обычно не умирают за один месяц.
– Разумеется, история с насекомым – это утка, – заявил Лепонт. – Я читал, что лорд Карнарвон просто случайно порезался во время бритья и умер от заражения крови.
– Как мы видим, причина вполне естественная, – улыбнулась мадмуазель Саад.
– Мы ничего не видим! – встрял в разговор доселе молчавший Верт. – Мы не видим истинных причин, тех, которые приводят к видимым. Что навеяло заразу или что нанесло яд на лезвие бритвы? Что подтолкнуло руку лорда, чтобы та вонзила отравленное железо в собственную плоть? Невидимые нити проклятия оплели нечестивых, прикоснувшихся к тайне без должного благоговения, и дернули эту руку, словно руку марионетки!
– В таком случае, наверняка это была рука завистника, например, археолога, трудившегося без результата всю жизнь, позавидовавшего необоснованному успеху дилетанта, сделавшего открытие века, – задумчиво проговорил Лепонт.
– Вы, должно быть, судите по себе, мсье Лепонт, – улыбнулся полковник.
– В ту минуту, когда лорд Карнарвон испустил дух, во всем Каире внезапно погас электрический свет, и город погрузился во тьму египетскую! – провозгласил Верт. – Что это, по-вашему? Совпадение? Нет, это очевидный Знак, явленый нам с Той Стороны!
– Я полагаю, это обычный вымысел репортеров, – заметил Аткинсон. – Им надо было как-то приукрасить сцену, чтобы развлечь и заинтриговать читателей. Потом все стали переписывать удачную выдумку друг у друга, так что концов теперь уже не найти.
– У русских это называется «kluqua», то есть, «клюква», – рассмеялся Лепонт, – выдуманная красивая неправдоподобная подробность, пикантная ягодка, которая разрослась в пышную пальму арабского традиционного преувеличения.
– А что, если истинной причиной смерти лорда стала любовь? – вновь встрял Верт.