Она хлопнула ладонью, потом забарабанила пальцами по журналу, сердито глядя на Себастьяна.
– На что ты намекаешь, хотела бы я знать?
Он скрестил руки на груди.
– Ты меня осудила и приговорила за преступление, которого я не совершал.
Она наклонилась к нему, темные глаза полыхнули яростью.
– Даже не пытайся заставить меня сомневаться в собственном рассудке! Ты сам признался, помнишь?
Он сжал кулаки и стиснул челюсти.
– Признался в том, что солгал тебе, но в измене – нет.
Она смерила его сердитым взглядом.
– Опять эта игра словами! «Я не обманывал, я всего лишь солгал» – очаровательно! Ладно, неважно. Ты прав: давай сменим тему. Что за условия ты хочешь обговорить?
Себастьян глубоко вздохнул, стараясь унять досаду. Жене по-прежнему удается в два счета лишить его самообладания: причем во многих смыслах сразу, – но споры с ней в самом деле ни к чему не приведут.
– Для начала, думаю, нам стоит определить количество условий.
Она взглянула на него с подозрением, но кивнула.
– Звучит разумно. Например… каждый предлагает три?
Он тоже кивнул и натянуто улыбнулся.
– Отлично. Дамы вперед.
Несколько секунд Вероника задумчиво барабанила пальцами по журналу, затем пришла к какому-то решению, и взгляд ее вспыхнул удовлетворением.
– Вот мое первое условие: я не обязана притворяться нежной и любящей, когда дедушки нет рядом.
Себастьян покачал головой, не удержавшись от короткого смешка.
– Боже ты мой! Хорошо. А вот мое первое условие: ты можешь не притворяться любящей, но не должна меня игнорировать или грубить.
– Согласна. – Она откинулась на бархатные зеленые подушки, обдумывая следующее правило, игра явно ее увлекла. – Вот мое второе условие: никаких поцелуев… в губы.
Себастьян нахмурился.
– Чепуха какая-то. Мы собираемся спать вместе – как можно при этом не целоваться?
Она пожала плечами.
– Не знаю. Мне неважно, как ты это сделаешь, но это мое условие. – Она смерила его дерзким взглядом, словно ожидала услышать возражения.
Себастьян судорожно вздохнул. Черт, похоже, зря он согласился играть по ее правилам!
– Вот мое второе условие: ты не требуешь никаких ограничений в постели… в разумных пределах, само собой. Скажем так: мы можем делать все, что делали раньше. – И, подняв бровь, он посмотрел ей в глаза.
Наступило короткое молчание. Щеки у Вероники запылали, и она резко отвернулась к окну. Сомнений не было: она вспомнила те жаркие ночи, когда, задыхаясь, шептала его имя и просила не останавливаться.