Для самой же Поли подобное тоже было лестно. И в моральном плане, и в материальном. Во-первых, очень лестно, что востребована ты как женщина. В том числе и из-за эффектной внешности. Попробуй выйди второй раз замуж, да с детьми, да за мужчину младше себя. Другую и в девках брать никто не хочет, а тут берут даже при всех «отягчающих» обстоятельствах. Да ещё повторно в ту же самую семью. Это же кое о чём да говорит. Значит, зарекомендовала себя не самым худшим образом, коль рады её здесь видеть и вновь. «И для детей хорошо – родной дядя будет отчимом. Да и сама их знаю, не в чужую ж семью иду. И почти вся их земля достанется теперь. Одно только плохо, что, получается, при живой жене пришла я к нему. Нехорошо. Особенно со стороны, словно вот взяла и отбила от жены мужа», – рассуждала тогда Полина.
И стал Иван жить с Полиной как с женой. Они не расписывались и не венчались, а просто жили вместе и имели детей. Расписаться не могли потому, что надо было сначала развестись Ивану с Сусанной официально. Добиться её согласия на развод. И, возможно, опасались, что она, будучи в неадекватном состоянии, не даст согласия, от неё ничего не добьёшься. Да и волокита это какая, особенно для людей, непривычных к хождению по всяким бюрократическим инстанциям. А повенчаться тоже не могли. Да кто же повенчает при живой супруге с другой женщиной – об этом не могло быть и речи.
У них родилось четверо детей: три девчонки и один парень. Сначала Ева, потом Соня. За Соней родился мальчик Коля, за ним ещё Марина. Марину Поля родила уже в сорокалетнем возрасте.
Чтобы прокормить большую семью – шестеро детей да трое взрослых, – приходилось много работать. Весна, лето, осень – всё в трудах. Может, зимой только несколько меньше становилось у крестьянина работы. Да и то. Надо было ехать по сено, по дрова. Хата была большая, но плохо утеплённая. Стояла, возвышалась на горе, всем ветрам открытая. Топить приходилось много. Ведь и пищу тогда готовили только в печке, поэтому дров требовалось достаточное количество.
Отдых, развлечения у Ивана были такие. Вечером после всех дневных трудов любил забраться на печь, свернуть цигарку и покурить немного, как теперь говорят, расслабиться. Такой у него был отдых или род удовольствия. Да, вот так вот: немного покурить вечером, забравшись на печь после всех трудов. Во время работы или в перерывах – не курил. Почему? Тогда, во время буржуазной Польши, табак стоил дорого. Свой сажать не разрешалось. Производство водки, табака являлось государственной монополией. И попробуй только кто гнать самогонку или выращивать табак. Власти взгреют так, что мало не покажется. Упрячут в тюрьму, как за какую-нибудь политику. Изредка супруга Поля шла в еврейскую лавку и покупала осьмушку табака для мужа. Он был очень за это ей признателен.