Дверь с треском распахнулась и впечаталась в стену. Девушка успела отскочить в тень, чтобы её не заметили. Первой, буквально на долю секунды раньше, из кабинета вылетела злющая и растрёпанная Анжела, следом мужчина. В свете ламп на лацкане блеснул значок, но рассмотреть она не смогла, потому что иначе ей бы пришлось выйти на свет.
Через пару минут внизу хлопнула дверь, и в здании архива воцарилась тишина. Богданова зашла в кабинет и обомлела: здесь словно прошёлся ураган. Всё было вывалено из шкафов, часть статуэток и бюстов были расколоты вдребезги.
«Однако а, пожалуй, поздно, и надо бы идти домой. Утром закончу перевод».
Вскоре здание архива покинула и Богданова, направляясь домой.
Знать бы, где упасть, там соломку подстелить, как не раз говорил её отец, и она пошла бы более людным маршрутом…
…За этими думами, замученная бессонной ночью и изматывающим допросом Мидзуки сама не заметила, как уснула…
…Закатное солнце позолотило воду в канале, вечерние сумерки набросили шаль на Радостный сад, укрыли дома на набережной. Студенты, нет, теперь уже бывшие студенты, стали собираться, чтобы продолжить отмечать получения дипломов и назначения на места службы, у кого-то удачные, у кого-то нет.
Весело переговариваясь, они гуляли по засыпающей Ниене12, второму по численности городу Роской империи, которое всегда соперничал с Московией.
Шли они вдоль тёмного здания Ниенской академии наук, мимо дворцов, в сторону Васильева острова, туда, где на стрелке ровно в полночь надо было бросить монетку и загадать желание.
В какой-то момент Мидзуки вдруг осознает, что вокруг неё тишина, спрятаны луны и поднимается туман от Невы. Девушка ёжится и останавливается, пытаясь сориентироваться, где она. Тишина. Не слышно даже плеска волн о гранитные плиты набережной.
Шорк-шорк. Она вздрагивает от громкого звука со стороны проулка между дворцами.
Шорк-шорк. Звук приближается.
Дворец туманов, кажется, никогда не спит. Она бросается в его сторону.
Шорк-шорк. С каждым ударом сердца звук становится ближе.
«Это же звук когтей о гранит мостовой», – возникает и исчезает мысль.
Шорк-шорк. Шорк-шорк.
Мидзуки запинается и падает.
Шорк-шорк.
Сквозь туман становится заметен силуэт какого-то большого существа. Оно идет неторопливо, словно понимая, что добыча никуда от него не денется.