Папа умер, и она не имеет ни малейшего представления, что это значит для нее. И что меняет, если вообще что-то меняет. Он отсутствовал гораздо дольше, чем был мертв. Так странно глядеть на него, лежащего в гробу, такого спокойного. В лучшем костюме, без привычных рабочих перчаток. Вэл никогда не видела отца без них. Его руки кажутся слишком маленькими и хрупкими, морщинистыми, рябыми. Она с ужасом смотрит на них и жалеет, что сделала это.
Погодите-ка.
– Нес меня на руках? – переспрашивает Вэл.
Ей было восемь лет, когда они приехали на ферму. С какой стати отцу так поступать?
– Знаешь, мы все очень волновались за тебя, – комментирует Глория рассеянно, погруженная в свои мысли. Она достает стакан из мыльной воды, будто сама удивлена тем, как он там оказался. – Ты не разговаривала, совсем. Почти весь первый год. И иногда просто стояла посреди поля с закрытыми глазами, сжав левую руку в кулак и держа его правой, словно не хотела дать пальцам разомкнуться. Всегда одна и та же поза. Я даже начала переживать, всё ли у тебя в порядке. Ну, понимаешь… – хозяйка фермы стучит себя пальцем по виску, точно жест дает исчерпывающие объяснения, оставив на месте прикосновения пузыриться мыльную пену.
– Папа никогда не рассказывал…
Ничего не рассказывал, на самом деле. О чем они вообще говорили, когда он еще был способен связно излагать мысли? О ежедневных хлопотах. О самых примечательных моментах из той нехудожественной литературы, которую он читал в то время. Ни о чем важном, ни о чем таком, что могло бы вызвать какие-либо яркие эмоции. Существовали правила, и они соблюдались неукоснительно. Отец злился, когда Вэл пыталась нарушить их, например, прокрадывалась в дом, чтобы посмотреть телевизор со старшими детьми Глории. Возвращая дочь в их безжизненную лачугу, папа кричал: «Это опасно!»
Хотя он многое считал опасным. Школу. Друзей. Врачей. Вэл потирает запястье в том месте, где образовался рубец после неудачного перелома в двенадцать лет. Отец тогда вправил кости сам. Она пониже натягивает рукава позаимствованного черного платья, чтобы скрыть наросты и шрамы. Скоро начнут прибывать люди – не хочется, чтобы у них возникли лишние вопросы. Пожалуй, в этом отношении у них с отцом по-прежнему много общего.
Сегодня, при посещении кладбища, Вэл впервые за последний год оказалась так далеко от привычных мест. Иногда она забывает, что за пределами фермы существует другой мир – большой, красочный и шумный. Благодаря папе ранчо стало их жизнью. Неплохой жизнью, и всё же…