, после чего все накидываются на комментатора за уход от темы, и дальше всё продолжается в том же ключе. Интересно, кто-нибудь писал фанфики про человека в плаще?
– Что такое фанфики? – требует уточнения Вэл. – Вы же говорите сейчас про Господина…
Хави закрывает ей рот ладонью, сощурив налитые кровью глаза, и качает головой, прежде чем убрать руку.
– Мы не называем его имени вне круга.
– Что? – ошарашенно переспрашивает Вэл и поднимает глаза к зеркалу, чтобы услышать подтверждение от других. Но Айзек уставился на дорогу. Маркус же не оборачивается. – Типа как в той пьесе, название которой не произносят?
– «Макбет», – бормочет бывший актер с переднего кресла. – Что-то вроде того, пожалуй. Хотя… не уверен. Я думал, что один до сих пор соблюдаю это правило.
– Нет, я тоже никогда не называю его имени, – говорит Айзек.
– Но почему? – удивляется Вэл.
– Это же ты придумала правило, – Хави откидывается назад, явно удовлетворенный, что она не пытается вновь произнести запретные слова. – Сама нам и объясни.
Ей с трудом удается подавить порыв съязвить, что ничего не помнит. А даже если бы помнила, то не стала бы ничего рассказывать собеседникам, которые и сами не слишком стремятся откровенничать.
И всё же Маркус замечает раздражение Вэл и мягко отвечает ей:
– Это просто правило вроде тех, какие дети придумывают себе сами: хоть и совершенно необъяснимое, но нерушимое. Суеверие. Например, никогда не наступать на трещины, иначе сломаешь позвоночник матери – наподобие этого.
– Значит, про имя тоже предрассудок?
Проигнорировав ее вопрос, Маркус продолжает:
– Или не сидеть слишком близко к телевизору, иначе ослепнешь.
– Нельзя есть за тридцать минут до плавания, – кивает Айзек.
– Мы до сих пор пытаемся следовать правилам и вести себя хорошо, – ворчливо добавляет Хави, прижав к груди подбородок под странным углом.
– «Помни о правилах, следуй им», – напевает Вэл автоматически, как всегда поступала, раздавая наставления в летнем лагере.
– «Подавай пример другим, – подхватывает Хави. – А иначе быть беде: ловушки ждут тебя везде».
– Откуда ты знаешь продолжение? – изумленно интересуется она.
– Мы пели это хором сотни раз, – он выразительно изгибает темную бровь.
– Я понятия не имела, что взяла мотив не из собственной головы, а откуда-то еще, – Вэл откидывается на сиденье, переваривая услышанное. У нее в сознании существовал целый набор глупых песенок на разные случаи. Она могла позабыть обо всём, связанном с программой, но какая-то часть засела глубоко внутри и никуда не исчезла, как невидимые семена, давшие неожиданные всходы. В памяти всплыла еще одна мелодия. – «Сохраняй чистоту…»