Я читаю. Моя весёлая семейка, или зоопарк на седьмом этаже - страница 2

– Хотите подержать? – мальчик-продавец был чуть постарше Антоши.

Антоша кивнул, снял с головы аквариум, поставил его на землю и взял крысёнка, легонько погладив его по пузику. Крысёнок вдруг стал быстро-быстро облизывать Антошины руки, это было щекотно и трогательно. Настолько, что не хотелось расставаться.

Антоша представил себе лицо мамы, которая не слишком-то любила всякую живность, но зато любила сына и поэтому мирилась с существованием его питомцев на общей территории. «Она ведь у меня в год Крысы родилась», – подумал мальчик и счёл это решающим аргументом. Он отдал продавцу часть вырученной за цихлид суммы и посадил крысёнка в карман рубашки. Малыш сразу свернулся клубочком и уснул.

В открытую дверь квартиры юркой птичкой выпорхнули аккорды какого-то марша. Антошина мама Ольга Викторовна сегодня была в хорошем настроении, поэтому играла на светло-коричневом пианино что-то жизнеутверждающее.

– Это ты, Антоша? – зачем-то спросила она, хотя в квартире, кроме них двоих, людей больше не проживало. Антоша прислонился плечом к косяку и как можно громче кивнул.

Зато в квартире проживали звери, радостно встретившие хозяина коллективным лаем, мяуканьем и фырканьем. Старую болонку Бемольку завёл ещё в Антошином раннем детстве его папа. Два года назад он уехал на север занимать какую-то солидную должность в местном Доме культуры и поначалу взял Бемольку с собой.

О том, что родители перестали жить вместе, Антоша узнал из видео, которое папа записал на фоне белоснежных просторов и прислал сыну в качестве запоздалого объяснения.

– Это, сынок, наша главная аллея, я теперь тут живу. – В ролике, снятом в разгар невероятно снежной зимы, были видны только сугробы выше человеческого роста и несколько дуг фонарей над ними. Но папе, который с трудом угадывался в окоченевшем дяденьке в пуховике на пуховик, валенках на сапоги и рукавицах на перчатки, очень хотелось поделиться своим восторгом от настоящей зимы. – А вот это Бемолька.

Увидеть белую собаку на белом снегу было практически невозможно. То, что Антоша принимал за угольки чёрных глаз, на поверку оказывалось каким-то мусором, и наоборот – мусор в кадре вдруг принимался быстро бегать, звонко лаять и вилять хвостом.

– Ох, Володя, ты всегда пургу гнал, – усмехнувшись, сказала тогда мама, которая краем глаза наблюдала за белоснежным безумием. И тут же принялась писать папе длинные сообщения о том, что пожилой Бемольке суровый северный климат на пользу не пойдёт.