– Бортников и сам с удовольствием полетел бы с нами. – щебетала тем временем Юлька. – Он как раз заканчивает работу по некоторым аспектам резонанса взаимопроникающих тахионных полей, а действующего «обруча» и в глаза не видел! Профессор даже намекнул Валере, но тот пропустил намёк мимо ушей.
– Экий он у вас… невнимательный. – хмыкнул я. – Между прочим, отец тоже как-то обмолвился, что не мешало бы ему сходить с нами на «Заре», понаблюдать, как действует новая система отсоединения жилого «бублика». – это ведь он её разрабатывал!
Юлька посмотрела на меня с интересом.
– И что ты?
– А что я? Сказал, что в этом рейсе нам, скорее всего, не придётся ничего отстыковывать. А посмотреть, как эта система действует, можно и не удаляясь от дома. На ближайшее время намечены испытания здесь, возле «Гагарина» – вот пусть и любуется, сколько влезет…
– А отец?
– Вздохнул и согласился. Так что завтра мы с ним летим на «Гагарин» – между прочим, это будет его первый полёт в космос, событие! Может, и ты с нами?
– Нет, не выйдет. – она покачала головой. – Бортников настоял, что раз уж я улетаю, то пусть сначала сдам его коллоквиумы. Так что в ближайшие дня три об отдыхе придётся забыть. Поспать бы немного – и то счастье, так что ужин сегодня сам будешь готовить!
– Не дождёшься! – хмыкнул я. – Заглянем по дороге в универмаг на Смоленке, там отличная кулинария.
– Вечером-то? – Юлька скептически хмыкнула. – Наверняка у них уже шаром покати…
– Найдут! – уверенно заявил я, обгоняя неторопливо плетущийся туристический «Икарус» с огромными надписью «Интурист» по бортам. – Обязаны найти! Мы, в конце концов, герои Внеземелья, или где?
Мы висим в обсервационном зале «Гагарина», в метре от прозрачной скорлупы, отделяющих нас от мертвенного холода пустоты. Хотя, здесь, возле «Гагарина» она не такая уж и «пустая» – шныряют туда-сюда буксировщики, проплывают грузовые контейнеры, люди в скафандрах мелькают туда-сюда, подобно серебристым большим жукам, волоча за собой хвосты выхлопов ранцевых движков. Земля медленно наползает справа- снизу – её огромный горб не способствует ощущению вселенской пустоты, греет, подсвечивает своим голубоватым светом… То ли дело в «засолнечной» точке Лагранжа – там пустота межпланетная, абсолютная, и нет в ней ничего, кроме россыпей звёзд и шарика Солнца. А если повернуться так, чтобы не видеть ни его, ни корабля, охватывает непередаваемое ощущение: ты наедине с этим Ничто, крошечный квант тепла и жизни в бесконечности Вселенной…