– Тим! Ты почему тут? – раздался мамин голос. – Я тебя у подъезда вообще-то жду.
– Просто встал передохнуть.
– От чего передохнуть? Ты нормально себя чувствуешь?
– Нормально.
– Точно?
«Да, мама, в физическом смысле я в порядке. Просто момент такой…» Маме важно, чтобы я чувствовал себя хорошо. Она медицинский работник. Раз в три месяца я сдаю клинический анализ крови, «на всякий случай». Я ем биодобавки. Сижу перед компьютером в очках-тренажёрах. Моя одежда только из стопроцентного хлопка, а трусы только «дышащие».
Мы шли по двору, я катил чемодан, уставившись на тротуар из мелких плиток. «Новая жизнь» – панельный прямоугольник, поделённый на восемь секций, каждая своего цвета. Наша – песочная. Возле каждого подъезда клумба и урна для мусора. Всё – одинаковое. Мама хмурилась. Она теперь почти всегда хмурится. Про папу не спросила, и я не стал ничего говорить.
Двери подъезда тоже открываются таблеткой. Лифт, изнутри обшитый фанерой, вздохнул и стал грузно подниматься.
– Ма, а зачем фанера?
– Чтобы стены не поцарапали. Не все ещё сделали ремонт. Возят стройматериалы, доски.
– Ого, – сказал я, войдя в нашу квартиру на четвёртом этаже. Это относилось не к квартире, её я уже видел, и восторгаться тут было нечем. Это я про то, как тут жарко.
– Да, душно. – Мама скинула сандалии.
– А кондиционер?..
– Не будем мы в съёмное жильё ставить кондиционер. Помойся прохладной водой.
– А почему так жарко-то? На улице всего двадцать три градуса. – Я открыл кран и ждал, когда из него потечёт вода.
– Балконы так застеклены, что фасад нагревается. Было бы солнце.
– Ладно.
– Тимофей, ты моешься?
– Нет.
– А чего ждёшь?
– Когда вода пойдёт.
Мама зашла ко мне. Повертела краны так и этак.
– Чёрт. Только что же была! – сказала она. – Когда успели отключить?
Я сел на дерматиновую банкетку в прихожей и сразу приклеился. Фу, до чего же жарко! Пошёл в свою комнату, которая была вовсе не моя, и лёг на кровать (на свою, мы перевезли её из нашей квартиры). Стал смотреть на стены с кремово-серыми обоями в едва различимую крапинку. Это самые безликие обои, которые я видел; я так после просмотра квартиры маме и сказал. Она объяснила: «А смысл им клеить дорогие обои? В любом случае всё будет покоцано, попорчено жильцами». – «Но я ничего не собираюсь портить», – обиделся я. «Но арендодатели-то этого не знают». – «А хозяева будут приходить, чтобы проверять, что у нас порядок?» – «Нет, они в другом городе. Я их и не видела. Всеми такими делами занимается их риэлтор». Мне тогда показалось, что это как-то стрёмно – снимать квартиру у людей, которых ты не видел и которые не видели тебя. Но мама, наверное, права: нам ведь не вместе с ними жить.