В петлю пока не хотелось. Хотелось кому-то чего-то доказать. Быть полезным. Нужным. Да просто быть! Дышать упоительно свежим воздухом. Наслаждаться заливистым птичьим пеньем, запахами трав и цветов, пестротой весеннего сада, золотыми всполохами осеннего парка. Серебряными отблесками снега, теплыми переливами закатов и восходов. На трезвую голову очень хотелось.
– Да мало ли в жизни радостей! – убеждал себя Николай, отмаявшись очередным похмельем. – Я ж не старый еще – всего ничего, шестьдесят два. Отцом бы мог стать, если б женщина подходящая подвернулась. Нет! Не хочу отцом, был уж раз. Не хочу больше… Да и какой нормальной женщине нужен алкоголик и тунеядец? Так что нечего в эту сторону дышать. Ищи, танкист, что другим негоже. Конкуренции тебе не выдержать. На первом стыке обломают.
Время от времени забредал Николай на родную улицу. Да и как не забредать! Малым пацаненком он ее от края и до края за день оббегал. Там новость какую поймает, там яблоком сосед угостит, там приятели велик дадут на пару кругов. Весело жилось на старой Переселке. Вкусно. Забавно. И интересно.
– Не та теперь улица, – ворчал Николай, отмечая одну за другой перемены. – Совсем не та. Ни тебе друзей-приятелей, ни соседей с яблоками. Всяк за своим забором прячется. Только посмей заглянуть! Тут тебе и собаку спустят. И милицию вызовут. Вот и приходится осторожничать.
«Мечта сбывается и не сбывается…» – нес ветер с другой стороны улицы.
В принципе, Николай против мечты ничего не имел. Хотя мечтать не любил. А чего тут любить? И так все ясно: плохо человеку в одиночку. Вот если бы нашлась на планете родственная душа…
– Да еще на родной улице! Вот бы жизнь у меня пошла, только успевай поворачиваться. Я бы ее на руках носил! Желания, что та золотая рыбка, с разбегу выполнял бы. И мечты заодно. Хотя… какие там разбеги у золотой рыбки. Ни ног, ни дорог…
Николай махнул рукой в сторону уплывавшего за горизонт облака, приподнял воротник и вышел наконец на знакомую тропинку. С одной стороны – дом старика Прокопьева, с другой – водонапорная колонка, за ней заброшенное здание детского садика. Сколько себя помнил Николай, садик был заброшен. Мальчишками они лазили сюда за грушами и просиживали штаны в покосившихся беседках с проломленными беспощадными предшественниками крышами.