– Опять что-то не поделили? – загремел Рамос, не дав ему вымолвить ни слова.
– Он обыграл меня в карты! – возмущенно пояснил чернокожий.
– И что?
– Он жульничал! Я его знаю!
– Неправда… – второй участник поединка поднялся с палубы; он держался на удивление бесстрастно, говорил ровно, как будто и не было никакой стычки. – Будда свидетель: я всегда играю честно.
Максимов поднес фонарь к его лицу и невольно отшатнулся. Обе щеки говорившего, губы и тонкая, в стрелку, бородка, были измазаны красным. Создавалось ощущение, что его с размаху приложили молотом или вдавили в булыжную мостовую. По всем разумениям, он должен был лишиться половины зубов и испытывать адскую боль.
– Ему нужна помощь! – вскричала Анита. – Он истечет кровью!
– Кровью? – Рамос пригляделся к избитому и засмеялся. – Нет… Это не кровь, это бетель. Знаете, есть такая пальма или куст, растет где-то в Азии, но Санкар умудряется доставать его в любой стране мира. Жить без него не может. Говорит, что бетель бодрит его, особенно когда надо не спать ночью.
– Санкар? Индус?
– Да. Капитан познакомился с ним в Калькутте.
Санкар был закутан в некогда белое, но теперь уже замызганное полотнище. В пылу борьбы из складок одежды выпали пять или шесть обломанных деревяшек с черными прожилками. Все они были величиной с ладонь или чуть меньше. Индус проворно подобрал их, спрятал под полу и поплотнее стянул свое рубище. После чего с подозрением воззрился на Аниту, Алекса и Веронику. Что до африканца, то он пялился на них, выпучив зенки, казавшиеся на фоне антрацитовой кожи особенно белыми.
Понять недоумение этих двоих было нетрудно. Откуда посреди ночи на судне, носимом неистовыми волнами, появились чужие люди?
Рамос не собирался давать сослуживцам пояснений. Вместо этого он ткнул индуса кулаком в ребра и сказал Аните:
– Вы за него не беспокойтесь, у него шкура дубленая. Он из йогов… или что-то в этом роде. Может и на гвоздях спать, и по головням ходить.
– И карты передергивать! – вставил обиженный африканец.
– Уймись, Нконо! – осадил его помощник капитана. И прибавил для гостей: – Это наш кок, он из Сенегала. Кашеварит так себе, зато, чуть что ему не нраву – лезет в драку. Сладу с ним нет.
– Будда свидетель… – завел Санкар снова, но Рамос оборвал его:
– Иди умойся. И больше никаких карт. Когда пробьют четыре склянки, сменишь Мака. И смотри у меня! – он потряс перед обагренной физиономией индуса десницей с хищно загнутыми крючьями.