– Он мертв? – спросила Анита, холодея.
– Нет… Похоже, потерял сознание.
– С ним иногда случается, – подтвердил Хардинг и осмелился выйти из кубрика. – Ни с того ни с сего валится без чувств.
– Без причины? – усомнился Максимов. – Разве так бывает?
Рамос опустил ружье.
– Я не разбираюсь в медицине, сеньор, но могу сказать, что если б не этот обморок, произошло бы что-то нехорошее. Либо я бы его пристрелил, либо он проломил бы кому-нибудь черепушку.
– Связать его… связать! В кандалы! – вразнобой заговорили матросы.
Капитан рассудил иначе:
– Снесите его в трюм. У нас там есть железный ларь, в нем в прошлый рейс перевозили ягуара.
– По-вашему, это гуманно? – Анита передернула плечами, представив, как тушу шотландца будут запихивать в узкую клеть.
– Гуманнее, чем заковывать его или перетягивать веревками.
Понадобилось несколько окриков боцмана Накамуры, чтобы матросы преодолели робость и рискнули поднять недвижное тулово Мак-Лесли. Со всеми предосторожностями его спустили в трюм. Анита тоже заглянула туда. В пространстве, напоминавшем подпол деревенского дома и заставленном разнокалиберными бочонками, угадывались очертания большого короба с прорезанной в торце дыркой, через которую внутрь должен был поступать воздух. Капитан лично отпер амбарный замок, запиравший дверцу, врезанную в фасад короба. Ее открыли, внесли внутрь Мак-Лесли и аккуратно уложили на подстилку из сена. После этого сеньор Руэда запер замок, ключ положил в карман и во всеуслышанье подытожил:
– Вот так. Здесь ему будет достаточно просторно, и в то же время никто не пострадает, если он, когда очухается, снова вздумает громить все подряд.
– Выдержит ли ящик? – засомневался Алекс.
– Выдержит. Это первосортное железо, оно используется для изготовления новейших пароходов, которые ломают лед на реках…
Покинув трюм с оставленным в нем узником, Руэда не спешил к себе в рубку. После того как прекратился шторм, жечь фальшфейеры перестали, по бортам корабля и на корме подвесили три фонаря, еще один пристроили на грот-мачту, он висел высоко и его жиденький брезжащий свет дотягивался до самых отдаленных уголков палубы. Капитан дымил трубкой и из-под насупленных бровей оглядывал свое судно. Его лицо ничего не выражало, однако не требовалось телепатических талантов, чтобы определить: на душе у сеньора Руэды неспокойно.