В нашем идеальном представлении нет места амбивалентности или эмоциональному дискомфорту, уверенность в глубине и широте материнской любви возводит ее в абсолют. Так происходит, кажется, везде, кроме интернет-форумов для матерей, где женщины, при наличии полной анонимности, находят возможность поделиться фрустрацией с незнакомцами. Даже любящим матерям часто приходится нелегко из-за идеи безусловной любви. Лила, говоря о своей шестнадцатилетней дочери, делится своими чувствами: «Я испытываю вину, когда Сара разочаровывает или злит меня, потому что в такие моменты я словно на мгновение начинаю любить ее меньше, и это заставляет меня чувствовать себя ужасно».
Наш культ идеализированного материнства, полное отрицание любой неоднозначности в отношении воспитания детей в итоге становится проблемой для каждой матери вне зависимости от того, любящая она или нет.
Психотерапевт Розсика Паркер утверждает, что, отрицая неоднозначный материнский опыт, мы упускаем возможность нахождения через эту двойственность новых граней понимания своего ребенка. По ее словам, это «сложное сосуществование любви и ненависти, которое дает матери повод задуматься над тем, что происходит между ней и ребенком». Не случайно, что новаторская книга Эдриенн Рич «Рожденная женщиной»[6] начинается с отражения амбивалентности, которую каждая женщина чувствует в тот или иной период жизни в роли матери, но вынуждена отрицать из-за чувства вины или тревожности: «Мои дети доставили мне самые сильные страдания из всех, которые мне только приходилось переживать. Это невыносимая двойственность: сдающие нервы, пересекающиеся с нежностью и воодушевленностью». Как пишет Энн Рофи в книге «Плодовитая»[7]: «Каждая мать знает, даже если не всегда может это принять, что она не постоянно любит своего ребенка и иногда хочется почувствовать свободу от детей и материнской ответственности, это глубокое потаенное и злое желание, появляющееся из-за слишком сильной тревожности».
Предполагается, что материнская любовь остается одинаковой на протяжении всех стадий взросления ребенка, хотя навыки, необходимые для воспитания малыша и для подростка, совсем разные. Наша надежда на материнский инстинкт не позволяет брать в расчет разницу в характерах, в навыках коммуникации.
В такой точке зрения нет места конфликтам. Но, как писал Лоуренс Стейнберг, вступление в различные жизненные периоды, такие как подростковый возраст дочери или средний возраст матери, может стать причиной кризиса у матери. Редко обсуждаются конфликты на почве решений, принятых взрослой дочерью или ее мамой. Несмотря на множество доказательств, наше представление об идеальном материнстве исключает возможность существования в нем зависти и соперничества.