И глаза. Сумасшедшие, невероятные глаза ярко-фиалкового цвета. Знатный. Неужели аристократ? Да разве те бродят по улицам пешком и без сопровождения?
– Арна? – ладонь потянулась к ее щеке и она, очнувшись, отшатнулась, чуть не приложившись затылком о стену. – Осторожнее! Как вы?!
Голос… завораживал. Казалось, он переливался, журчал ручьем, заставляя вслушиваться в каждое слово. Чужая ладонь встала между ее затылком и стеной, а вторая рука незнакомца решительно потянула ее вверх, заставляя подняться.
Ее всю, с ног до головы, окинули острым взглядом. И стало стыдно, неловко и страшно. Потому что он не мог не заметить старенькой ткани, которая трещала по швам. Башмаков, которые едва держались на ноге. Протертой сумки. И лица, которое она так усердно по утрам покрывала корнем жив-травы, вызывавшим нещадную аллергию. Зато назвать ее хорошенькой ни у кого бы язык не повернулся.
Но почему сейчас ей стыдно за свою бедность? Как будто она в ней виновата. Или не за бедность? За то, что… не хотелось додумывать мысль – только отбросить прочь.
– Простите, ар-дарх, – она обратилась к нему, как к аристократу, и он не стал ее поправлять, – все в порядке, – собственный голос звучал хрипло, то и дело срываясь.
– Правда? – и как это получилось у него одним движением выразить степень своего сомнения? – Я отчего-то так и подумал. Всегда знал, что девушки рыдают настолько горько именно тогда, когда “все в порядке”, – но шутливый тон был быстро отброшен. Ее бережно, но, не давая возможности отстраниться, повели за собой.
Наверное, она пошла потому, что была слишком сильно растеряна. Привыкла во всем полагаться на себя, а сейчас… впервые со смерти близких по-настоящему испугалась того, что не получится. Что из-за ее глупости с мелкими что-то случится. Именно поэтому она не вырвалась – не было сил. Из тела как будто все кости выдернули. Ну не убьет он ее. Особенно если тащит в сторону центральных улиц. Дарна заговорить не пыталась, незнакомец – тоже. Хотя время от времени она чувствовала на себе его внимательный, пристальный взгляд. Впрочем, до центра они не дошли. Остановились у дверей небольшого кафе, уютно подмигивающего зимними гирляндами с огоньками, зачарованными бытовиками. Пахло зимой. Чем-то светлым, радостным, почти утерянным.
Незнакомец толкнул легонько дверь, звякнул колокольчик – и вот уже к ним спешит молоденькая официантка в фирменном фартуке.