И вообще, хватит ему дурака валять. Пора искать женщину для серьезных отношений. Может, даже попытаться создать семью… (“Абсурд”, подумал бывший (хотя бывают ли бывшими шпионы?) офицер ГРУ). Ну, хорошо, поправил себя Волконский, не семью, так хоть прочные, здоровые, гетеросексуальные отношения. И не с ненадежной и взбалмошной красоткой, вроде “феи” со снежниками на пышных волосах и лучистыми глазами, а… да. Прекрасные глаза, лукавые… Волконский начал проваливаться в сон (надеясь, что на сей раз кошмар вроде привидевшейся аварии на ночной дороге не приснится), и перед тем, как провалиться окончательно, все же увидел мысленно озорную улыбку плутовки. “Дядя Сережа, вы шпион?”
“Да ни в жисть, – побормотал Волконский в полусне, – Вообще ни разу…”
Соврал, как обычно.
* * *
Денис
Что-то мешало испытывать чистую радость…
– Это просто формальность. Мы и так давно вместе, – я словно оправдывался. Почему?
Что изменилось?
Ведь поначалу я испытал почти ликование. Почти эйфорию. Почти… ключевое слово.
Что-то мешало мне испытывать “чистую” радость.
…Тем вечером… той ночью… это было так волшебно.
А то, что “волшебно”, никогда долго не продолжается.
Настя сказала, что хочет быть только со мной. Что согласна официально оформить наши отношения (а я об этом уже, честно говоря, и не вспоминал. Ну, что изменилось бы, если б наших паспортах стояли штампы? Мы и так были вместе. Мы жили вместе. Мы всё делали вместе… за исключением тех дней (тех вечеров и тех ночей), когда она исполняла обязанности “переводчика-референта”, личного референта некой состоятельной персоны).
Так вот, она сказала, что там всё кончено. Что она уходит. Оттуда.
Что хочет быть только со мной. Что не хочет меня терять.
А для меня не существовало других девушек. Точнее, существовали… но где-то в сторонке.
…И вот, тем утром, после вечернего разговора, после нашего с Настей объяснения, после ее обещания (ее твердого обещания) остаться со мной и бросить того… как его назвать культурно? Цивилизованно? Покровитель? Спонсор?
…тем утром я открыл глаза и увидел, что она стоит у окна. Тонкая, длинноногая, с разметавшимися по спине и плечам роскошными темными, с золотистым отливом волосами, которые она не успела забрать в привычный хвост.
Повернувшая ко мне лицо. Такое красивое, такое близкое, такое родное лицо…