Когда мы расставались, она плакала, я тоже рыдала, но ничего не могла поделать.
Мне и самой еще нет восемнадцати, только будет и я учусь в школе. Я не имею права оставить ребенка себе.
Без доходов, без квартиры.
Возможно, если бы не эта квартира, нас бы оставили в покое, но кому-то она очень приглянулась.
* * *
Выныриваю из болезненных воспоминаний. Маруся ждет. В это время они как раз должны выйти гулять. Вон уже даже вижу худенькие фигурки впереди.
Ускоряюсь, шагаю вдоль забора и смотрю, ищу глазами.
Маруська стоит, обхватив прутья замызганными ручонками, смотрит через них на улицу огромными глазищами. Ждет.
Кидаюсь к сестренке со всех ног.
– Маруська, Машенька.
– Валя, – выдыхает она и счастливо улыбается. Не выговаривает букву «р», из-за этого смешно коверкает имя. А меня затапливает от нежности.
– Я сейчас, подожди минуту.
Срывая дыхание добегаю до калитки, огибаю ее и несусь обратно, уже с той стороны забора. Кидаюсь к Машке и подхватываю ее на руки. Целую в щеки, в выбивающиеся из шапочки пряди волос.
– Маруська, как я соскучилась. Ну, как ты тут?
– Холошо. Тебя ждала, очень сильно.
– Не обижают тут тебя?
Она отрицательно мотает головой и мне становится чуть легче.
– А почему руки грязные?
– Хватаю ее за одну из ладошек.
– Я дом стлоила.
– Молодец. А я тебе кое-что привезла, смотри.
Начинаю доставать вкусности и у Машки загораются глаза.
– Варвара, ты же знаешь, у нас не принято, – раздается сзади и я вздрагиваю.
– Здравствуйте, Валентина Петровна.
– Здравствуй, Варя.
– Я… хотела с вами поговорить.
– Марусь, я сейчас.
Сую пакет сестре и вместе с воспитательницей отходим в сторону.
Передаю ей деньги под видом благотворительности, обычная процедура, которой я очень быстро обучилась. Страшно только первый раз.
Потом снова возвращаюсь к сестре. Теперь мы может делать все, что хотим, никто и слова не скажет.
Вот почему мне так нужна работа. У меня план. Заканчиваю школу, мне как раз исполняется восемнадцать, нахожу работу и забираю Машку отсюда. Забываем все как страшный сон, в идеале, переезжаем в другой город. Главное, чтобы раньше ее никто не удочерил.
Возвращаюсь домой вся измотанная, морально. Но почему-то это ощущается и на физическом плане.
Проскальзываю в сторожку и бросаюсь на кровать. Теперь, наконец, я могу дать волю слезам.