– Помнишь, у нас в саду тоже росли гортензии? Ты любил под ними прятаться и считать деньги.
– Помню, – Анатоль подошёл к сестре, обнял её за плечи. – Мы тогда всегда были друг за друга. Что с нами стало, Лиса? – он повернул сестру к себе лицом и заглянул в её глаза.
Мелисса молча рассматривала лицо брата. За эти три года он изменился внешне. Возмужал. Стал ещё красивее.
– Мама гордилась бы, что у неё такой красивый сын, – она улыбнулась и провела подушечками пальцев по щеке. А потом тяжело вздохнула, – Что же ты наделал?
Анатоль отошёл от девушки, уселся на стул, широко расставив ноги и спрятав лицо в ладонях. Наступила тишина. Она видела, как вздымается его грудная клетка. Воздух со свистом вылетал при выдохе.
– Знаешь, я много думал, – сдавленно выдавил он. Поднял на неё глаза, в которых застыли слёзы. – Я виноват, я очень виноват перед тобой. Ты простишь меня.
«Боже, как он страдает», – подумала про себя девушка. Она бросилась к брату, обняла его голову и прижала к своему животу, как мать прижимает своё любимое, но непутёвое дитя.
– Мы справимся. Ты знаешь, я тоже три года была в должниках. Я выучилась…
– Ты же понимаешь, что это несправедливо, – его глаза забегали, выискивая сочувствия на её лице.
– Несправедливо что? – осторожно спросила девушка.
– Что ты на свободе, а я здесь. Наших денег хватит, чтобы покрыть мой долг.
Мелисса не обратила внимание, что про деньги он использовал местоимение «наши», а про долг – «мой».
– Анатоль, дорогой, это решаю не я. Понимаешь.
Девушка села на стул и принялась объяснять брату всю схему распределения денег. Он слушал молча и очень внимательно.
Он бросился к её ногам, обнял их, прижался своей щекой. Она чувствовала влагу его слёз. Гладила по голове словно маленького.
– Анатоль, ты, главное, веди себя хорошо и учись. Специалисты хорошо получают.
Вдруг он поднял своё лицо и проговорил:
– Ты же ради своего спасения смогла раздвинуть ноги, так что тебе стоит сделать это ради брата?
– Анатоль, как ты можешь? – она отказывалась верить тому, что слышала.
– Скажи, что ты не спала с ними. Скажи! – она молчала. – Вот видишь! Я же не виноват, что у меня нет того, чем женщина себе покупает свободу. Сделай это ради меня!