– Ты можешь больше так не делать? – тихо сказала я ей.
– Что не делать? – спросила она, не отрываясь от своего занятия.
– Забирать мою книгу.
Она громко рассмеялась.
– Это единственный способ привлечь твое внимание, когда ты читаешь, ботаник. Больше ничего не помогает.
Я нахмурилась, не желая признавать ее правоту. Когда я читала, весь мир вокруг меня переставал существовать. Я даже забывала есть и спать.
– Ты можешь не называть меня этим словом? – попыталась я вновь отстоять свои границы дозволенного. – У меня имя есть.
– Как скажешь, ботаник, – я в отчаянии закатила глаза, а она продолжила: – Вот твоя ручка, ботаник. Спасибо, ботаник.
Я едва не зарычала в ее сторону. Ульяна была единственным человеком в группе, которая замечала меня и изредка даже со мной разговаривала. Обычно она брала у меня конспекты или ручку, или задавала вопрос по предмету, в котором запуталась. И если ей хотелось поболтать, она всегда выхватывала у меня книгу.
Я не знала, почему она не могла спросить ту же самую ручку у своих друзей или другого одногруппника. Я не имела ни малейшего представления о намерениях Ульяны, хотела ли она подружиться со мной или ей просто нравилось издеваться надо мной, доходя до психоза. Она никогда не вела себя так, будто мы друзья, и не знакомила меня со своими.
Кроме того, она была слишком раздражительной, чтобы я могла считать ее своей подругой. Если бы я не была застенчивой, незаметной и противницей насилия, я бы стерла ударом кулака самодовольное выражение с ее симпатичного лица. Я не знала, что именно в ней вызывало у меня такие сильные чувства, да и не собиралась узнавать.
– Почему ты читаешь книги?
Я притворилась, что поглощена своей книгой, надеясь, что она поймет намек и вернется к своей парте и своей кампании.
Когда книгу снова вырвали из моих рук, я с трудом сдержала желание застонать в голос.
– Ну так? – снова спросила она.
– Потому что мне это нравится, – ответила я, протягивая руку, чтобы забрать книгу.
Она насмешливо хмыкнула.
– Нравится? И это все? И ты удивляешься, почему я продолжаю называть тебя ботаником, ботаник.
– Я же не называю тебя надоедливой, хотя ты ею являешься, – пробормотала я себе под нос.
Она, должно быть, услышала, потому как рассмеялась.
– Остынь, ботаник, – она вернула мне книгу и я крепко прижала ее к своей груди, во избежание последующих расставаний. – Я просто пошутила. Или нет.