– Странно это всё, – проговорил он, проводя ладонью по рукояти меча. – Сколько себя помню, Райвелл всегда был тихим местом. Даже в самые тёмные времена Лунные Волки держались своих территорий, не тревожа людей.
Он бросил быстрый взгляд на Антона, который вёл лошадь под уздцы, и добавил: – А теперь, словно сам воздух изменился. Будто что-то нарушило древний порядок вещей.
Антон почувствовал, как по спине пробежал холодок. В последнее время он всё чаще ловил на себе такие взгляды – короткие, испытующие, будто его спутники пытались разглядеть в нём что-то, скрытое от посторонних глаз.
Лира поправила колчан на плече, её движения были напряжёнными, выдавая внутреннее беспокойство.
– Это началось внезапно, – тихо произнесла она, словно боясь, что сами тени могут услышать их разговор. – Они появляются из ниоткуда, растворяются во мраке прежде, чем кто-то успевает что-то сделать. – Она помедлила, прежде чем продолжить: – Говорят, такие изменения не случайны. Старейшина Элан считает, что равновесие магических потоков нарушено.
– Равновесие? – переспросил Антон, стараясь, чтобы его голос звучал ровно.
– Да, – Дарий кивнул, его лицо стало задумчивым. – В последнее время многое меняется. Не только Лунные Волки покинули свои древние территории. Маги говорят о странных возмущениях в потоках магии, о древних существах, что пробуждаются от долгого сна. – Он снова посмотрел на Антона, на этот раз более пристально. – И всё это началось примерно тогда же, когда ты появился в наших краях.
Антон почувствовал, как внутри всё сжалось. Он попытался сохранить невозмутимое выражение лица, но его пальцы невольно стиснули поводья чуть сильнее необходимого.
– Вы… сталкивались раньше с чем-то подобным? – спросил он, пытаясь увести разговор в другое русло.
Повисла тяжёлая пауза. Дарий хмыкнул, его взгляд потемнел, словно погрузившись в болезненные воспоминания.
– Пару лет назад, – начал он, понизив голос, – мы сопровождали караван через Змеиное ущелье. На нас напали мракозмеи. – Он невольно потёр старый шрам на предплечье. – Их дыхание могло парализовать с одного удара, а шкура… крепче доброй стали была. Мы потеряли троих той ночью, прежде чем сумели отбиться. – Он помолчал, прежде чем добавить: – С тех пор я думал, что хуже твари не встречу.
Лира положила руку ему на плечо, в этом жесте читалось больше, чем простое участие – общая память о пережитом кошмаре.