Одиночество не о боли, не о тоске и страданиях [хотя, быть может, об их последствиях]. Оно стирает границы, снимает маски и выводит парад душ на карнавал. Какими бы вы ни были безумными и сумасшедшими, искренне принять это сумеете лишь вы и вакуум вокруг вас. Проблема в том, что мы всё-таки стали безумными, ведь одиночество явно никогда не любят от большой радости.
Одиночество означает не бег к мукам, но бег от них вокруг этого одиночества. Вы – либо непризнанный гений, не понятый всеми, либо тот, кому есть, чего опасаться снаружи, раз уж решились предпринять подобные меры. Дом – не четыре стены, но люди рядом или внутри вас, ибо часто мы сами себе отчее гнездо.
Я выбирал оставаться один, имея в арсенале на то тысячи причин, в числе которых и избегание общества вокруг, и предпочтение общества внутри. Мне не было досадно, не было паршиво: я выбирал это, зная, что лишь во мраке сумею лицезреть звёзды. Незыблемая моя надежда всё ещё искала выход, хотя и не было понятно, к чему он мог привести.
Глубочайше извиняюсь я перед теми критиками, для которых серьёзной проблемой является сокрытие всего списка моих причин «почему». Не столь ведь важно знать, что послужило поводом. Моя история была б похожа на перечень дат и имён, не имеющих для вас никакого смысла. Предпосылки не послужили бы ничем, кроме страшных историй одного ребёнка, какого вы никогда не имели несчастье знать. Хотя и так трудно вам придётся о моём прошлом помечтать?
Мне было больно всю сознательную жизнь, но в этом не видел я обречённости. Казалось это лишь вдохновением для пущего развития. У меня была вера и надежда в непреднамеренность бытия, в том числе и его жестокости. Я знал, что разорву горы и сотру кулаки в песок, дабы обеспечить себе светлый финал.
В этом были мои правила жизни: райский путь, мне предназначенный, и сладкая цель, какую я заслуживаю. Совсем не взирал я на прошлое, а лишь считал его причинами своей нынешней силы. Ввиду прежних мук я видел достоинство перед счастьем, верил, что стою его и непременно получу.
Разумеется, вера моя подтверждалась поступками. Я дарил цветы прохожим, подписывал благотворительные чеки и довольствовался своей хоть и малой ролью в жизни окружения. Улыбаясь, приветливо общаясь с каждым невзрачным рядом лицом, я чувствовал себя ангелом, купидоном – кем угодно, кто отражает свет с небес на тёмную часть Земли.