Приведу здесь кстати рассказ об адмирале Макарове, который, как известно большинству читателей, был одним из подписавших Симоносекский договор по окончании японо-китайской войны. Во время выработки условий трактата японцы заявили о своем желании оставить за собой Порт-Артур и временно занять Ляодунский полуостров. Макаров быстро вскочил и, положив свою саблю на эту часть карты, запальчиво воскликнул: «никогда»[1].
Первое, что меня поразило в японцах, это их изумительная благовоспитанность, и последующее, более близкое знакомство с ними только подтвердило мое первоначальное мнение. Очень мало кто из них знал по-английски, но все бегло говорили по-французки и по-немецки. На опасения некоторых дам быть захваченными в плен владивостокской эскадрой они только улыбались и пожимали плечами. Очевидно, они были прекрасно осведомлены на этот счет, так как их разведочная служба является одной из наиболее совершенно разработанных отраслей их дивной военной организации, но мне казалось в то время, что русские могли бы взять ценный приз, выйдя навстречу нашему пароходу. Как бы там ни было, но русские крейсеры не вышли, и мы благополучно достигли берегов Японии. С помощью лоцмана мы миновали минные заграждения, защищающие Токийский залив, и 5 апреля стали на якорь в прекрасной обширной гавани Иокогамы. Пароход немедленно был окружен оригинальными японскими лодками с острым носом, на которых выехали навстречу своим возвращавшимся родным многие японские семьи. Я сошел на берег в пять часов и первоначально остановился в гостинице «Ориенталь».
На следующее утро я отправился в Токио с целью вручения своих рекомендательных писем, что заняло у меня большую часть дня. Вечером я переехал в гостиницу «Метрополь», которую пришлось сделать своей главной квартирой в виду переполнения отеля «Империал». Дело в том, что в Токио очень много гостиниц на японский лад и очень мало на иностранный. Лучшей гостиницей бесспорно считается Hotel Imperial, а так как кроме всех остальных удобств, она находится гораздо ближе к посольствам и министерствам, то естественно, что корреспонденты отдают ей преимущество. Я имел честь немедленно по моем прибытии быть избранным в члены Токийского клуба – отличие, особенно лестное для корреспондента, тем более, что все телеграммы и новости с театра войны в клубе получались гораздо раньше, чем где-либо в городе. Кроме того, там можно было постоянно встретить большинство японских политических деятелей и официальных лиц, представлявших собой безукоризненно воспитанных джентльменов. Гостеприимство японцев не знает пределов; предупредительность их по отношению к чужестранцу, находящемуся в их доме, вошла в пословицу. Я должен сознаться, что меня невольно пленяли эти токийские чародеи, если можно употребить подобное выражение относительно мужчин. Со мной согласится всякий, знающий ближе этих чарующе любезных людей.