Я подошла и мягко прикоснулась губами к сморщенной щеке:
– Все прекрасно, тетушка. Вы ведь меня знаете, – вернула улыбку я.
– Да, ты всегда была умницей. Горжусь тобой!
В горле застрял комок и в памяти замелькали картинки с Вечера, но я сдержалась:
– Спасибо и спокойной ночи.
– Сладких снов, Селинушка.
Я тихо закрыла за собой дверь, понимая, что вновь должна решать все сама.
На следующий день я была настроена максимально решительно и бескомпромиссно. Выбрала самый закрытый и строгий наряд, состоящий из темно-синей плиссированной юбки и серой блузы с высоким воротником до самого подбородка. Затянула волнистые волосы в узел и принялась ждать.
Ровно в 12 часов в дверь постучали и пока дворецкий приветствовал гостя, я вышла в холл, храня непроницаемое лицо. Генерал был как всегда в черном и я непроизвольно заметила с долей удивления, что он имел довольно худощавую фигуру, не похожую на обычных грузных вояк, хотя укороченный камзол не скрывал развитых мышц. В руках у мужчины был стандартный букет из темных алых роз с неприятной желтой ленточкой, сразу выдающей магазин, в котором он был приобретен.
Я чуть нахмурилась и взглядом сделала знак Берту, нашему уже очень пожилому дворецкому, проработавшему в усадьбе всю жизнь, удалиться. Черный Ворон шагнул вперед, и я усилием воли заставила себя не отшатнуться от него.
– Добрый день, тира, – без улыбки поздоровался генерал и протянул мне букет.
– Добрый, – ответила я, но даже не пошевелила и пальцем, чтобы принять цветы, продолжая спокойно и нагло смотреть гостю прямо в лицо.
Тот чуть едко и насмешливо скривил один уголок губ и громко хлопнул ароматным подарком по столу, находившемуся рядом, оставляя его там демонстративно лежать.
– Полагаю, нам стоит поговорить, – произношу и разворачиваюсь, всколыхнув оборками, направляясь в Персиковую гостиную.
Тир Доэрти проследовал за мной, храня тяжелое молчание и скорее всего пребывая в «небольшом или даже в очень большом изумлении», как нас учили элегантно выражаться мистрисс, преподающие этику.
«Пресмыкаться не собираюсь!»
Мы чинно и красиво сели друг напротив друга, расположившись на мягких диванах с цветочной обивкой. Я с прямой спиной и сложив руки на коленях, а Ворон свободно откинувшись и положив одну ногу на другую. Внимательные глаза все еще хранили усмешку, его лицо можно было легко назвать благородным и даже изящным за счет тонкого носа и высоких скул, но едкие складки около рта и старый шрам, пересекавший правую бровь, рассказывали совсем иную историю. Было похоже, что этот человек не знает, что такое живые эмоции или движения души.