И вдруг все закончилось. Болезненная тяжесть сменилась невесомостью, страх уступил место покою, желание смерти ушло. Я словно оказался в реке, которая несла меня, укачивая на неторопливых волнах. Приятных, мирных, но бесконечно и невыразимо чужих. Я чувствовал, что все еще нахожусь под властью чужой воли, холодной, рассудительной, гораздо более могучей, чем обрушившееся на меня безумие. Она заполняла собой каждую клетку, каждый нейрон, каждый атом моего тела, рождая понимание, что эту силу мне никогда не одолеть. И ощутив на себе взгляд, одновременно пристальный и равнодушный, я осознал, что то, что смотрит на меня, не может быть человеком. По телу пробежала дрожь, и тысяча голосов, оглушающе неслышных, отдали мне приказ: «Спи». И мир для меня погас.
Когда я снова пришел в себя, за окнами стояла глубокая ночь. Голова была тяжелой, будто с похмелья, во всем теле ощущалась слабость, сильно хотелось пить. Я сполз с кровати, дотащился до туалета, открыл кран. В обычное время я бы побрезговал пить сырую воду, тем более что кулер с водой находился в конце коридора, но сил двигаться не было. Взглянув в зеркало, увидел, что белки глаз стали красными – у меня полопались капилляры. Память взорвалась образами: я вспомнил, как выглядел глаз Маргариты, и понял, что вчера слышал ее голос. Именно она держала меня за руку, убеждала не сдаваться, помогала отыскать путь из тьмы и ужаса. Внутри шевельнулся страх. И вместе с тем злость. Что произошло вчера? Чем они здесь занимаются?
Забыв об усталости, я вышел в коридор. Спустился на первый этаж и увидел, что дверь, ведущая во внутренний двор института, открыта. Оттуда веяло холодом, но, ощутив прикосновение воздуха к лицу, я сам не заметил, как оказался на улице. Свободно дышать полной грудью – какое это, оказывается, счастье! А шевелить руками и ногами, самостоятельно передвигаться – невероятное блаженство. Внезапный приступ эйфории схлынул, как только я увидел, что во дворе рядами лежат черные пластиковые мешки. Я осторожно приблизился. Потянул молнию на одном из мешков, уже догадываясь, что увижу. Внутри лежал мертвый человек. Я расстегнул следующий мешок и отшатнулся. Марина! Остывшее тело психолога лежало передо мной, на лице так и осталось испуганное выражение. Я посчитал мешки – значит, прошлую ночь не пережили девять человек. Что же случилось?