– Ага, больше ничего нет, – тихо отвечаю я.
– Ну и славно, здесь достаточно моего беспорядка. – На ее лице появляется улыбка, и она по-деловому протягивает мне руку. – Луна.
Я жму ее кисть.
– Селин, – отзываюсь и, глядя ей за спину, понимаю, о чем она.
Ощущение, словно в этой комнате взорвался фургон с вещами всевозможных цветов. Ярко-розовые, фиолетовые, голубые, они покрывают ее половину спальни. Стул, стол, пол и даже книжный шкаф, с полок которого на меня смотрят такие же яркие книги. Вся спинка ее кровати увешана всевозможными ловцами снов.
– Я прибралась к твоему приезду, – весело сообщает Луна, и я не могу понять, говорит она серьезно или шутит.
– Спасибо, – на всякий случай благодарю я.
Моя половина комнаты и правда пуста.
– Ты странная, – выпаливает Луна и прыгает на свою постель. – Но я рада, что ты не… – она замирает, – ну, понимаешь, не фанатка Кайли Дженнер.
– Кайли кто? – Я тут же прикусываю язык. – А, точно, конечно… Я знаю, кто это.
Луна иронично оглядывает меня:
– Ты стипендиатка, да?
– Она самая.
– Что ж, мне и правда повезло с соседкой. Ты же первокурсница?
– Ну да.
– Жаль. Я на втором курсе. Но, может, ты меня все равно подтянешь.
Я замираю на своей постели, и Луна начинает громко смеяться:
– Да шучу я! Я получила высший балл по A-level![2] И окончила академию в прошлом году первой в списке. Так что не боись, в этой черепушке есть то самое серое вещество, способное думать.
– О, значит, ты из Англии? – оживляюсь я. – У тебя такой хороший французский!
– Какое-то время я даже училась в закрытой швейцарской школе, но потом… – Она замолкает и небрежно машет рукой. – Это неважно, но, если что, могу подтянуть твой английский.
В академии обучение проходит на двух языках. Все зависит от предмета. Французская литература, разумеется, на французском, мировая – уже на английском. Экономика на французском, а вот история – на языке некогда великой Британской империи. Я сдавала английский при поступлении, но у меня был туз, спрятанный в рукаве.
– У меня мама британка, которая за двадцать пять лет во Франции так и не научилась бегло говорить по-французски, – отвечаю я Луне на английском, и ее глаза загораются.
– Она передала тебе идеальное произношение, но, надеюсь, не наше британское чувство юмора.
Хочется честно сказать, что последние пять лет она не шутит и не улыбается, а бегает за дозой. Но, наверное, такие детали не озвучивают в первый день знакомства.