Консервы – это то, что нужно, и свежая вода, когда вы можете ее достать.
Я нахожу несколько бутылок питьевой воды в конце прохода, спрятанных в глубине нижней полки. Чтобы добраться до них, нужно немного покопаться. Большую часть бутылок уже расхватали. Оставив две полные бутылки и кучу пустых. Я оставляю пустые и подбираю остальные.
Моя прогулка по продуктовому магазину принесла больше, чем я ожидала. Мне удалось найти несколько банок, правда я не знала с чем, так как было слишком темно прочитать этикетки, и несколько энергетических батончиков. Я взяла две банки и три энергетических батончика, прежде чем вернуться в свой уголок. Там я могу получше рассмотреть то, что собрала. Я гримасничаю, глядя на стеклянную банку, а затем отставляю ее в сторону. Пряная паста. Не мое.
Неудивительно, что ее оставили, несмотря на бесчисленное количество налетов на этот продуктовый магазин. Остальные банки ненамного лучше. В одной оливки, а в другой – обычный собачий корм. Я запихиваю банку с оливками в рюкзак вместе со сладкими лакомствами и бутылками с водой, затем застегиваю его.
Батарейки я не нашла. Может повезет, когда завтра начнем рыскать по селу. Обычно такие рейды время от времени приносят что-то хорошее, поскольку при эвакуациях, в спешке, люди все побросали.
Прежде чем темные морки пришли, чтобы прикончить нас, по России прокатилась масштабная эвакуация. В деревнях и районах, не было ничего, ради чего можно было бы остаться. Поэтому всех людей переселили в города, где они хоть как-то могли выжить.
Это было еще до войн и эпидемий, охвативших мир. По крайней мере, с падением технологий ни один из бомбардировщиков не работал. Это была война соседа против соседа, страны против страны. Чистые старомодные кровавые бани на поле боя с использование оружия, ножей и лопат.
Мне повезло, что я вообще их избежала.
Я убираю свой рюкзак, прежде чем развернуть спальный мешок. Внутри него холодно и потно. Чего бы я не сделала ради теплого огня, чтобы согреться. Почувствовать свет и тепло на своем лице, но огонь может привлечь внимание морков или других не гостеприимных групп, и этого мы не можем допустить.
Я отдыхаю легче, зная, что Петр задремал. Должно быть, он заснул, пока я рылась в темноте по полкам.
Но я не могу уснуть. Я всегда плохо спала в темноте. И когда последний из фонарей выключается, темнота внутри становится такой же густой и черной, как и снаружи.