Выяснилось, что меня разглядывает та самая собака, которой испугался мой друг. И не только разглядывает, а и обнюхивает. Для этого занятия она опустила свою черно-белую голову и засунула ее под скамейку. Прямо целый ветерок подняла своим нюхом!
– Чего тебе надо? – спросил я ее строго.
– Хочу отнести тебя мальчику, который тут тебя потерял, – ответила собака.
– Это тебе, наверно, стало стыдно от того, что ты напугала моего друга, – так вот вежливо устыдил я собаку.
– Я нечаянно, – не особо-то устыженно ответила она. – Мне хотелось познакомиться с ним и с тобой. С тобой даже больше, чем с ним. Людей много, а такой медведь, как ты, – один.
Такие слова мне, конечно, очень понравились – и я уже больше не мог сердиться.
– Так получилось, – продолжила собака. – Извини, пожалуйста. И еще: говори не «напугала», а «напугал». Во-первых, я тут все-таки пес, а не собака. А во-вторых, даже не очень пес.
Я немного удивился и спросил:
– А как тебя зовут?
А собака, вернее пес, мне и отвечает:
– Меня зовут Ариэль.
Тут я еще больше удивился и говорю:
– Редкое имя для собаки. Ой, прости! Для пса. Необычное. И кто его тебе дал?
А он мне отвечает:
– Я сам себе выбрал такое имя из небесного хранилища имен, когда имена идут дождями для тех, кто родился не зимой. А снегом имена идут с неба, когда родишься уж точно зимой. Это имя красивое! А я на самом деле и не пес вовсе. Я – дельфин.
Тут уж я совсем удивился!
– Как это дельфин?! Дельфины в море плавают, а не по дорожкам бегают и не под скамейки лезут! – громко воскликнул я, хотя из людей, конечно, никто бы меня не услышал, даже если бы на той скамейке прямо над нами сидел. И еще я добавил:
– Мы дельфинов с моим другом видели много раз, когда были на берегу. Они рыбу в море едят. Ты вот нисколечко не похож на дельфина! Ну ни капли!
– Я тоже очень хорошо плаваю, – отвечает мне этот странный Ариэль. – И рыбу люблю.
И правда, из его пасти попахивало рыбой.
– Трудно объяснить, – добавил пес, выдававший себя за дельфина. – Тебе не понять. Но не обижайся – людям этого тоже не понять.
Куда уж нам с людьми понять, как уличный пес может быть еще и сухопутным дельфином!
Хотя у меня в голове, как и в теле, сплошь кедровые опилки, я всё же сообразил главное. Или этот пес меня так искусно разыгрывает, или он немножечко сошел с ума. Наверное, он на дельфинов насмотрелся на берегу и стал завидовать им – как они красиво играют и резвятся в море! Он даже дельфиньим звукам научился – тому свисту и пощелкиваниям, которые я слышал. Может, гуляя по берегу моря, он даже научился с дельфинами на их языке перекликаться, кто ж знает. Так я думал тогда.