Он лихорадочно пытался совместить законы привычного мира и сказочного персонажа, всегда казавшегося ему выдуманным, но у него это никак не получалось. Слишком уж много оставалось непонятного и даже нереального.
– А кто ж знает? Тут уж, как фантазия подскажет. Вроде, как карась, впадает в летаргический сон и промерзает вместе с водой. Ну, а по весне оттаивает, и всё по новой.
– Не, а мне бабушка рассказывала, что она по дворам прячется. Или на сеновале, или в хлеву у скотины, она всегда где потеплее ищет.
– Так у неё же хвост!
– Темнота! Нет у неё хвоста. Как и мы, на ногах передвигается.
– Ну, так это не русалка, это мавка.
– Да какая разница?
Спор набирал нешуточные обороты. Каждый представлял себе русалку и образ её жизни, исходя из собственных представлений и услышанного в детстве. Лишь в том, что она нечисть, и держаться от неё надо подальше, не сомневался никто. Михаил же молча слушал жаркие дебаты, не высказывая собственных мыслей, и не поддерживая ни одного из ребят. Подходящий к концу день колыхался в маревой дымке, и представлялся больше сном, чем реальностью. Не бывает на свете ни маньяков-людоедов, ставших призраками, ни таинственных русалок, ни прочей, никому не понятной и ненужной чертовщины. К тому же, у него начинала болеть голова. С каждой минутой боль становилась всё сильнее, застилая зрение и приглушая звуки.
– Ладно, хорош трындеть, – Вмешался Костя, натягивая штаны на загорелые ноги, – домой пора.
– Ну, Кость! Ну, если они не правы! – Юрка, самый заядлый спорщик, никак не хотел сдаваться. – Русалка выглядит, как обычный человек, только у неё волосы до земли. Ими она прикрывает спину, которой у неё….
– Хватит, я сказал.
Костю уже стал раздражать весь этот идиотский, ничем не подкреплённый лепет. Сам он никогда не верил в сказки, и не собирался, в угоду другим, менять мировоззрение.