Ветерок, тихий полуденный ветерок пронесся над рыночной площадью. Сердце колотилось у меня в горле, пока я смотрела, как продают мою сестру.
– Пятьдесят фунтов!
Голос принадлежал Келлсу. Он не сдался.
Но другой тут же предложил пятьдесят пять.
Ставки поднимались. Наконец, когда Келлс выкрикнул: «Семьдесят шесть фунтов!», торг остановился. Это были все мои деньги и даже больше. Еще шестнадцать фунтов, которых у меня не было, – вот какова цена сохранить сестру.
Келлс победил; он привел Китти с рыночной площади за веревку на руках. Когда они перешли дорогу и оказались у повозки, он набросил на нее пальто, затем поднял мою сестру наверх, ко мне.
Мой друг забрался на место возницы. Я положила ладонь ему на руку и пристально посмотрела в его кроткие глаза. Он убрал мою руку:
– Это опасно.
Келлс щелкнул поводьями, и лошадь тронулась.
Я развязала руки сестры, напевая ей.
Она не ответила, и я тоже замолчала.
Путь выдался долгий и молчаливый; наконец мы приехали к дому Келлса. Он попытался помочь Китти спуститься, и она вздрогнула.
– Я здесь, Китти! Это я, Долли! Я не дам тебя в обиду.
Сестра смотрела на меня безжизненным взглядом.
– Быстро в дом, Дороти. Здесь опасно. Расскажешь мне свой план.
Все мускулы ныли, возможно, у меня были разрывы, но я отнесла мою ласточку в дом.
– Проводи ее в маленькую уборную в коридоре, потом вымой. И сама вымойся. Не могу видеть тебя в таком состоянии. – И Келлс ушел прочь.
В глубине души я страшилась, что заставила его выбирать. И все же надеялась, что это поможет ему перестать быть просто «теплым», и тогда Господь не извергнет его из уст Своих[26] на муки вечные, как толковал нам священник.
Спотыкаясь, я принесла воды и полотенец. Сняла с сестры испачканное пальто Келлса и промокнула следы от веревок на ее запястьях.
– Я с тобой, Китти.
Обрабатывая порезы, я заметила потеки на бедрах. С ней свершилось самое ужасное. Она так страдала. Мами сунула настойку корня валерьяны в мои пожитки, и я подумала, может, дать немного Китти, чтобы она уснула, однако я опасалась, что сестра застрянет в ловушке кошмаров. Лучше потом, когда мы будем в безопасности. Я-то привыкла к жути, которая пробиралась мне под веки.
– Дороти! – окликнул из коридора Келлс.
Я поцеловала Китти в лоб.
– Теперь бояться нечего, сестра. Нечего. Я выйду ненадолго.