Натка не сдержалась:
– Люсь, ты дура, что ли? – Ведь и правда, в чужой стране с двумя маленькими детьми и престарелыми родителями!
Люська предпочла колкости не заметить:
– Нет, я умная. Понимаю, что жизнь одна и…
– И что?
– И ее надо жить, а не проживать, – договорила Люська с намеком.
– А я, значит, «проживаю»?
– Ага. Даже, скорее, волочишь существование.
– Я?! Волочу?! – Натка задохнулась от возмущения.
– Конечно. Все серо и буднично. Работа одна, муж один. Скукотища.
– Я… я люблю свою работу.
– Ну-ну!
– Что «ну-ну»?
– Я что-то ничего не услышала про мужа.
Натка молчала всего несколько секунд, а потом отрубила:
– Не звони мне больше!
Люська тоже помолчала, а затем укорила подругу:
– Нат, друзьями не разбрасываются.
Но в той уже бушевала обида, и ей ничего не оставалось делать, как обидеть самой:
– Мужьями тоже!
С того дня прошло шесть лет. Они не звонили друг другу. Натка не звонила, потому что Люська оказалась не так уж не права, а почему не звонила Люська, она не знала. От общих знакомых слышала, что у подруги все хорошо: детки растут, родители здоровы. Работа хорошая, дом большой, жизнь, как обычно, легкая и веселая. «Муж номер пять? Нет, пока ничего не слышно. Двое детей ведь. Сама понимаешь. Но она ищет. Не унывает. И найдет ведь».
– Найдет, – не сомневалась Натка. – И, конечно, он тоже будет и умен, и симпатичен, и щедр. В общем, мечта, а не мужчина.
У Люськи все еще будет. У Люськи все впереди. А вот у нее – у Натки – все, оказывается, в прошлом. Даже сама Люська. А Люська – это не просто Люська. Это еще и дружба. Другой у Натки не было. Знакомые – да. Приятельницы, коллеги по работе, а для души, для тепла… Нет, подобного не случалось больше. Вот как сроднились с Люськой еще первого сентября на празднике первокурсников, так и шли по жизни в обнимку. И зачем только решили разжать объятия?
Натка фыркнула, подобно подруге, и решительно позвонила автоответчику:
– Люсь, это я. Ну… я, в общем. Ты, наверное, празднуешь и все такое. Я бы тоже хотела праздновать с тобой. Люська, я тебя поздравляю. И еще, знаешь, что? Я тебя люблю. Вот.
Натка положила трубку и вытерла зареванные щеки. Без любви еще худо-бедно можно существовать, но без дружбы… Без нее никуда. Вот позвонила и ожила, будто свежего воздуха глотнула, словно на новую ступень взошла. Пусть Андрей катится к черту. Она будет любить Люську.