Один француз написал про неё роман, да такой сентиментальный и галантный, что камелия с тех пор стала символом падших женщин.
– Какая грустная история, – сказала Елизавета. Она предпочитала романы только с благополучной развязкой. Специально бегло просматривала последние страницы и при трагичной концовке даже не начинала книгу, хватало ей грусти и в жизни. – Ты прочла эту книгу?
– Нет, я люблю романы попроще – опять засмеялась Мати. – Мне Мишель рассказывал. Ещё он говорит, что камелиями и другими красивыми словами проституток называют, чтобы не было стыдно ими пользоваться. Вроде как звучит прилично и поэтому не грех. Ага.
– А Мишель это кто? Твой покровитель? Имя странное. Он француз?
– Он Мишка, мой русский медведь! – хихикнула Матильда. – Богатый, между прочим.
– Ага, а как он относится к эээ ммм … – замялась Лиза.
– К моей продажности? – не смутилась девушка. – Так я не совсем падшая. Можно даже сказать порядочная.
Настала очередь Лизавете таращить глаза.
– Понимаешь, – начала объяснять, изумленной горничной, Матильда. – Я самая красивая из здешних девушек и мадам придумала, что моя недоступность принесёт больше денег. Я беседую с гостями, устраиваю игры, ну там фанты, шарады. Ещё бренчу на пианино и гитаре, исполняю романсы, поэтому я здесь в качестве певицы. Так что мадам мной не торгует. Ну ты понимаешь…
– О, я и подумать не могла, что хозяйка столь великодушна! – восхитилась Лиза.
– Ах, дружочек, наивная моя девочка, – ухмыльнулась куртизанка. Она закончила с бровями и сейчас вырисовывала роковую мушку над верхней губой. – Ничто не помешает нашей доброй тётушке Жанетт продать любую девицу, если предложат хорошую цену.
Глава 9. Про Матильду. Июнь 1895 года.
Лизавету, выросшую вдали от соблазнов в виде очаровательных нарядов, прелестных безделушек и категорически запрещенных косметических товаров, чрезвычайно интересовал этот визит. Она перетрогала чулки на ширме, заглянула в пару обувных коробок и, уже без зависти, восхитилась их содержимым, перенюхала все флакончики на туалетном столике и, вернувшись к костюму французской королевы, вновь потрогала его.
– А это готовый наряд? Платье слишком коротко для порядоч… кхм, обычной девушки.
– Шили специально для меня, – похвалилась хозяйка богатств. Она заметила оговорку Лизы, но не стала заострять на ней внимание. В конце концов, Мати её подкалывала, и горничная имела право на реванш. – Называется «Цветок персика». Мне к Пасхе Мишель подарил. В столице заказывал, у дорогой модистки. Цветок персика это… это…