Я вжался в стену, заставив себя погрузиться в состояние, близкое к трансу, и услышал, как моё собственное сердце стало биться всё медленнее, тише, а потом словно остановилось. Организм, в котором замедлились все процессы, не должен был привлечь внимания твари, так как реагировали они в первую очередь на звук и на запах. Я словно превратился в смутную неживую тень самого себя. Теперь самым сложным было подпустить некрофага на расстояние одного броска и при этом не обозначить своего присутствия. Пока он не знает, где именно я спрятался, у меня остаётся шанс уцелеть в этой схватке. Мизерный, но он всё-таки есть, и я не могу его упустить.
Дополнительной сложностью было то, что некрофаги, точнее, тот их вид, что оккупировал Стылую Топь, не отбрасывали тени. При этом они были абсолютно материальны, их можно было поразить стандартным оружием, хотя, конечно, посеребрённое было надёжнее. Но и простой кинжал, вонзившийся в шею или в определённую точку там, где у обычного человека находится солнечное сплетение, действовал очень даже неплохо.
Скрип стал чуть громче, и я почувствовал отвратительный запах гниющего мяса. Значит, тварь где-то совсем рядом, теперь главное – не спугнуть её, так как ещё двух суток погони я точно не выдержу.
Скрип-скрип-скрип…
С каждой секундой звук приближался, я перестал не то что дышать, а даже моргать, так как любое, даже самое незаметное движение могло стать роковым.
И вот наконец я увидел его – того, за кем охотился уже двое суток, не прерываясь ни на сон, ни порой даже на еду. Ну что сказать… Таких падальщиков я ещё не видел, и был бы очень рад никогда не видеть. Он был большим, крупнее всех, кого мне доводилось встречать раньше. На голову выше меня, а я никогда маленьким ростом не отличался, с непомерно широкими плечами. Однако было понятно, что это не просто телосложение, это самые настоящие мышцы, хотя как они могут возникнуть и развиваться у того, кто уже мёртв? Типичная для некрофагов серая кожа, лишённый волос череп, глубоко посаженные красные глаза, низкие надбровные дуги, тяжёлая нижняя челюсть, выглядывающие изо рта острые клыки. В общем, красавец – глаз не отвести!
В одной руке это порождение Изнанки держало кривой кинжал, чем-то напоминающий орочий ятаган, а в другой – кистень, один умелый взмах которым мог выкосить целую просеку в рядах врагов. И это тоже было новшеством: раньше некрофаги полагались исключительно на свои крепкие когти, максимум – на охотничьи тесаки.