Отец пытается положить трубку, но руки не слушаются, телефон летит на пол.
– Спасибо, – шепчет он, хотя даже я из коридора слышу короткие гудки, и дает волю слезам. Падает в кресло, обхватив голову руками, и плачет, как младенец. Не знаю почему, но я понял все сразу.
Не было никакой конференции, мама уехала на обследование. Мама умирает. Мир лишился всего: звуков, форм, цвета, запаха. Не помню, как дошел до отца и упал перед ним на колени, но помню боль, сжигавшую меня изнутри. Боль, не имеющую выхода, застрявшую во мне навсегда.
Спустя какое-то время отец сказал:
– Мэл не нужно знать, – и посмотрел на меня так, словно ему стыдно за свои и мои слезы, за нашу слабость.
У нас с Мэл никогда не было секретов друг от друга и такие отношения редки, я знаю. Многие мечтают о подобном. Нам повезло: все темы были открыты для обсуждения. Кажется, посади меня или её на детектор лжи и ни один ответ на вопросы друг о друге не окажется ошибочным. Мысль о том, что придется впервые что-то скрывать, отрезвила меня как пощечина. Плакать расхотелось. Если ничего не изменить, пусть мама и Мэл не страдают.
Вторник, 3 сентября. День, когда я задал ЕМУ вопрос «Почему мама?» и не услышал ответа. С тех пор я с НИМ не разговариваю.
БРИТАНИ
Нам невероятно повезло с домом: пусть это старая ферма, где нет нормального душа, туалет на улице и повсюду следы грызунов, зато есть диван и двуспальная кровать, на которой можно отдохнуть после долгого дня. Первого дня отбывания наказания.
Дил за ужином не проронил ни слова, будто я не существую. Даже бутылка виски в рюкзаке его не удивила. Стакан остался нетронутым. И тем не менее, не верю, что ты не пьешь, Дилинхэм.
Пригубив свою порцию спиртного для крепкого сна и общего расслабления, я доедаю мясное рагу, ставлю тарелку в раковину, машинально открываю кран. Естественно, вода не течет. Нужно будет обсудить вопрос водоснабжения чуть позже, когда остряк придет в себя и начнет издавать звуки.
А пока можно осмотреться, пройтись по комнатам, поискать что-нибудь интересное. Прямо как в детстве, когда мы с Лимой ползали по заброшенным домам в деревне и придумывали жуткие истории про хозяев. В них непременно кто-то кого-то убивал (конечно же теми предметами, что обнаружены нами в комнатах) или у жильцов обязательно были страшные профессии типа стоматолога, смотрителя кладбища, патологоанатома. Почему детям так нравятся страшилки?