Норберт Кухинке обошел подводные рифы подобной полемики. Он назвал свою книгу «Элита в России». Довольно своеобразное заглавие, которое едва ли кто-нибудь, кроме него, добровольно избрал бы и отстаивал. Но Норберт Кухинке – самобытный журналист. С ним можно спорить, можно сердиться на него и, несмотря на это, испытывать удовольствие от его легкой, но откровенной манеры изложения. Вряд ли кто-либо имел более тесные контакты с той советской прослойкой, представители которой пытаются работать в равной степени и творчески, и самостоятельно, избегая тем не менее конфликтов с установками партии и правительства. Норберт Кухинке сам был частицей этого сообщества, которое трудится и прилично живет в рамках советской системы.
Не забуду, как на московских вокзалах огромные щитовые афиши с его портретом рекламировали кинофильм «Осенний марафон», в котором он играл. Этот фильм не был направлен против советской системы, вместе с тем он критиковал жизнь советского общества, критиковал остроумно, с иронией и симпатией, а кроме того, заставлял людей смеяться. Подобные фильмы важны для советского общества, хотя они не всегда воспринимаются на Западе. Все тонкости теряются при переводе, и передать их можно, как и в случае с некоторыми книгами из Советского Союза, только с помощью примечаний, но это мешает непосредственному воздействию книги или фильма. Норберт Кухинке старается не отвлекать внимания псевдонаучными сносками. Однако заглавие «Элита в России» прямо-таки вынуждает придать предисловию пояснительный характер.
Книга называется не «Советская элита», а именно «Элита в России». Вне зависимости от того, существует ли еще сегодня Россия, которую можно было бы отделить от Советского Союза или по крайней мере выделить, важно, что название вмещает в себя старое, емкое представление. Художники, писатели, философы всегда являлись примером для народа России, своего рода элитой. Так было и в предреволюционном столетии, когда аристократия, придворные, богатое купечество составляли верхние слои общества, но не были элитой. К элите, которой восхищались, причисляли прима-балерин, дирижеров, солистов-певцов, а также пользующихся успехом поэтов и писателей. Совершенно ясно и то, кто не был элитой: интеллигенция. Критически-творческие силы дореволюционного общества НЕ принадлежали к элите, во всяком случае с точки зрения широких масс.