Все мы завзятые материалисты и крепко держимся за спорную концепцию «разум побеждает чувства», которая идет бок о бок с научно-техническим прогрессом. Знания о цвете мы получаем в раннем детстве и, став взрослыми, обладаем набором железобетонных убеждений, снести которые не сможет ни одно цунами.
Правда, в истории раз за разом происходят события, которые лихорадят умы и рушат былые представления. Так, в конце XIX века мир искусства надолго вошел в зону турбулентности. Общественность возмутили картины Клода Моне, где ни с того ни с сего туманы сделались цветными, тени – сиреневыми, а стога разрумянились, как девицы в кабаре. Однако публика была уверена, что небо должно быть голубым, трава – зеленой, а тени – черными. «Кажется, у художника галлюцинации!» – веселились толпы зрителей, и никому не пришло в голову присмотреться к многообразию природных оттенков, возникающих при смене освещения в разное время дня.
Особое доверие в деле изучения цвета вызывает классическая наука. Мы ждем, что умные люди нам все объяснят. Если 80 % информации человек получает через глаза, то хотелось бы знать, как именно это происходит.
Этим занимаются физическая теория цвета и теория цветового зрения, изучающие природу цвета, а также механизм цветового видения с точки зрения физики и биологии. Современные ученые объясняют многие «странности» цвета, но так и не готовы выдать инструкцию по управлению им.
Психология цвета доказательно отвечает на волнующие нас вопросы: как цвет меняет наше настроение и поведение. Мы с интересом следим за открытиями в этой области и поражаемся неоднозначности выводов. Иногда воздействие цвета кажется преувеличенным, а порой – мистическим.
Когда в далеких 70-х годах американский профессор заявил, что знает средство от агрессии, все навострили уши. Профессор был подкованным в этих делах, поэтому на всякий случай сообщил рецепт на страницах академического журнала «Ортомолекулярная психиатрия»[4]. И правильно сделал, поскольку его открытие заключалось в расслабляющем воздействии ярко-розового цвета.
Представляете, как громко хохотали академики? Однако профессор был предельно серьезен.
Цвет, полученный путем незамысловатого смешения белой и красной краски, назвали «розовым Бейкера-Миллера», и им до сих пор пользуются в исправительных учреждениях, чтобы делать «котиков» даже из самых буйных обитателей